С легкой руки Максимилиана Волошина имя Черубины де Габриак впечаталось в историю поэзии Серебряного века мгновенно и накрепко — в то время как имя той, кто участвовала в создании этой химеры, оказалось на многие десятилетия зачеркнуто и забыто. Между тем жизнь Елизаветы Ивановны Дмитриевой: поэта, переводчицы, драматурга, тайновидицы и оккультистки — куда интереснее и насыщеннее, нежели яркая биография вымышленной поэтической однодневки, от чьего имени она некоторое время писала стихи. Как Дмитриева вошла в отечественную поэзию XX столетия, кем она в ней осталась? Как вышло, что из-за невзрачной «плебейки хромуши» чуть не убили друг друга Волошин и Гумилев? Как, наконец, сложилась судьба Лили Дмитриевой после дуэли? Настоящая книга — попытка реконструировать реальную биографию той, что известна под именем Черубины де Габриак: самой известной мистификации Серебряного века и, по слову А. Толстого, «самой фантастической и печальной» фигуры в русской литературе

С легкой руки Максимилиана Волошина имя Черубины де Габриак впечаталось в историк) поэзии Серебряного века мгновенно и накрепко — в то время как имя той, кто участвовала в создании этой химеры, оказалось на многие десятилетия зачеркнуто и забыто. Между тем жизнь Елизаветы Ивановны Дмитриевой: поэта, переводчицы, драматурга, тайновидицы и оккультистки — куда интереснее и насыщеннее, нежели яркая биография вымышленной поэтической однодневки, от чьего имени она некоторое время писала стихи. Как Дмитриева вошла в отечественную поэзию XX столетия, кем она в ней осталась? Как вышло, что из-за невзрачной «плебейки хромуши» чуть не убили друг друга Волошин и Гумилев? Как, наконец, сложилась судьба Лили Дмитриевой после дуэли? Настоящая книга — попытка реконструировать реальную биографию той, что известна под именем Черубины де Габриак: самой известной мистификации Серебряного века и, по слову А. Толстого, «самой фантастической и печальной» фигуры в русской литературе