Биография знаменитых американских авиаторов, совершивших в самом начале XX века первый полностью управляемый полёт на самолёте собственной конструкции, за ними был признан приоритет в изобретении самолёта. Доп. информация: Книга написана поэтом и переводчиком М. А. Зенкевичем, своеобразный эксперимент в биографическом жанре. Это один из первых выпусков серии (не считая дореволюционных павленковских), самый первый дизайн обложки (серия начала выходить в мягкой обложке). Порядковый номер в серии — № 7–8. тираж 40 000 экземпляров. сейчас эта книга довольно редкая, не переиздавалась, т. к. вскоре в СССР приоритет в изобретении самолёта стал приписываться Можайскому, и имя братьев Райт замалчивалось. Обложка П. Алякринского

При жизни автора я была связана словом: «Рукопись не читать!» Тем сильнее книга произвела на меня впечатление теперь. Ведь «босоногая девка из вишневого сада» (Наташа) с родимым пятнышком на глазу — это я. Только жизнь оказалась добрей авторской фантазии — цыганский табор нас не разлучал. Мы прожили друг возле друга около полувека (точнее — 47 лет) — счастливых и трудных. Кто Эльга? Конечно, Ахматова; точнее, она стала прообразом этой демонической героини. С ней у Михаила Александровича связана, по-видимому, лирическая история предреволюционных лет, едва не закончившаяся трагедией. Долгие, долгие годы в нашем доме сохранялся кинжал (охотничий нож). Его истории я не знала. В 1973 г. Мих<аил> Ал<ександрович> скончался. И когда впервые я вынула нож-кинжал из стола — потемневший, страшный, мне стало не по себе. Я не могла уже заснуть. Мужу хотелось, чтобы роман дошел до читателя. Ровно 50 лет он ждал (роман написан в 1928 г.). Александра Зенкевич

В центре повествования — убийство министра внутренних дел Дмитрия Сергеевича Сипягина (1853 — 1902), совершенное саратовским студентом, эсером Степаном Валериановичем Балмашевым (1881 — 1902) 2 апреля 1902 г. в Петербурге. Детали происшедшего в основном совпадают с документальной версией, частично изложенной А. С. Сувориным в его «Дневнике» (М., 1992). Автор повести был знаком с Балмашевым (упоминание о нем есть и в «Мужицком сфинксе»), канва произведения — автобиографическая

Феномен русской культуры конца ХIX – начала XX века, именуемый Серебряным веком, основан на глубинном единстве всех его творцов. Серебряный век – не только набор поэтических имен, это особое явление, представленное во всех областях духовной жизни России. Но тем не менее, когда речь заходит о Серебряном веке, то имеется в виду в первую очередь поэзия русского модернизма, состоящая главным образом из трех крупнейших поэтических направлений – символизма, акмеизма и футуризма. В настоящем издании достаточно подробно рассмотрены особенности каждого из этих литературных течений. Кроме того, даны характеристики и других, менее значительных поэтических объединений, а также представлены поэты, не связанные с каким-либо определенным направлением, но наиболее ярко выразившие «дух времени»

Настоящий том представляет собой антологию русской поэзии начала XX века (дооктябрьского периода). Стихи расположены или в порядке, как они были опубликованы в авторских сборниках, из которых они перепечатаны, или в хронологическом порядке. Под каждым названием книги стихов поэта указывается дата ее первой публикации. Если это возможно, под стихотворением указывается дата его создания — авторская или (в угловых скобках) установленная исследователями творчества поэта

Перед нами гигантская, «тысячелистая» (В. Маяковский) книга советской многонациональной поэзии. Дыханием времени веет с ее страниц. Листая эти два огромных тома, попадаешь в атмосферу революционной эпохи, острейших социальных конфликтов, строительного энтузиазма, народного подвига в защите родины, свершения великих дел во имя торжества идей коммунизма. Каждый поэт говорит «о времени и о себе», а все вместе они отражают многие существенные черты народной жизни на более чем полувековом отрезке истории. Идеалы борьбы за переустройство старого мира вдохновляли литературу и искусство нового времени с первых же шагов, поэтому не случайно, что Октябрьская революция стала главной темой рождавшейся в ее горниле советской поэзии. Именно со стихов, как справедливо утверждал Маяковский, и начиналась литература революции. Советская поэзия, ровесница Октября, — это своеобразнейшая летопись нашей эпохи, отражающая все этапы революции, социалистического и коммунистического строительства. Советская поэзия полифонична, многоцветна, многодиапазонна, в ней нашли отражение не только важнейшие этапы общественного развития, но и духовная жизнь, художественное сознание народа, диалектика человеческой души, ее самые интимные движения. Перевод Я. Смелякова, Н. Милованова, Н. Сидоренко, Т. Стрешневой, М. Лозинского, Эм. Александровой, Т. Спендиаровой, М. Ватагина, Cm. Куняева, А. Тарковского, С. Городецкого, Н. Ушакова, С. Шервинского, В. Державина, А. Тверского, В. Инбер и многих других. Вступительная статья Ал. Михайлова. Примечания Л. Осиповой. (От верстальщика: в томе представлено творчество 205 поэтов)

1886, Николаевский городок Саратовской губ. — 1973, Москва Первый сборник Зенкевича, «Дикая порфира», вышел в начале весны 1912 года и содержал по одному переводу из Леконта де Лиля и Бодлера — и в них виден совершенно зрелый мастер. В следующее десятилетие переводил от случая к случаю, настоящее «включение» Зенкевича в поэтический перевод как в профессию произошло в 1922 году, когда он перевел часть «Ямбов» Андре Шенье — перевод посвящен памяти Гумилёва, опубликованы они частично были в 1934 году в книге «Песни Первой французской революции» в виде образца «контрреволюционной» поэзии «того» времени, — как заметили уже в наше время, вся книга, собственно говоря, в художественном отношении представляла собой приложение к Шенье — давала повод для его публикации. В советское время Зенкевич все меньше переводил с французского (Гюго), все больше — с английского, почти полностью специализировавшись на поэзии США и отчасти ее «монополизировав» (со знаком плюс, чего не скажешь о других мастерах советской эпохи). Андрей Сергеев вспоминает: «Мне помогал не раз и решительно», «он первым открыл для русских современные стихи Англии и США» (см. НЛО,1995,№ 15). Считалось, что поэтический талант Зенкевича с годами угас, остались одни переводы. Эта сплетня растаяла, когда внук поэта в 1994 году издал итоговый том стихов и прозы Зенкевича — «Сказочная эра», теперь уже его переводы попали в тень, и более чем несправедливо. Немало переводов Зенкевич сделал без надежды на публикацию — к примеру, невозможный для публикации в СССР до 1980-х годов «фашист» Эзра Паунд в рукописях его нашелся, и в этой антологии печатается впервые. Может быть, так повезло составителю этой антологии, что о Зенкевиче-переводчике он не слышал ни единого дурного отзыва — чуть ли не единственный подобный случай, ибо выражение «у поэтов есть такой обычай: в круг сойдясь, оплевывать друг друга» (Д. Кедрин) к переводческому цеху применимо десятикратно