Venedikts Jerofejevs Maskava Gailīši No krievu valodas tulkojis Uldis Tīrons Noskannējis grāmatu un failu izveidojis Imants Ločmelis UEPNIEKS & RITUPS Autora paziņojums Pirmais "Maskavas-Gailīšu" izdevums par laimi, vienā eksemplārā ātri pazuda. Kopš tā laika esmu saņē­mis daudz pārmetumu par nodaļu"Sirpis un Āmurs Ka­račarova" un pilnīgi nepamatoti. Pirmā izdevuma ievadā es brīdināju visas meitenes, ka nodaļu "Sirpis un Āmurs Karačarova" vajag izlaist nelasot, jo aiz frāzes "un nekavē­joties iedzēru" seko pusotra lappuse ar lamuvārdiem un visā šajā nodaļā nav neviena paša cenzēta vārda, izņemot frāzi "un nekavējoties iedzēru". Ar šo godprātīgo paziņoju­mu es panācu vienīgi to, ka visi lasītāji, jo īpaši meitenes, uzreiz ķērās pie nodaļas "Sirpis un Āmurs Karačarova" iepriekšējās pat nelasot, pat neizlasot frāzi "un nekavējoties iedzēru". Šī iemesla dēļ otrajā izdevumā es uzskatīju par nepieciešamu izmest no nodaļas "Sirpis un Āmurs Kara­čarova" visus lamuvārdus. Tā būs labāk, jo, pirmkārt, mani sāks lasīt pēc kārtas un, otrkārt, būs mazāk aizskaroši. V. Jer. Vadimam Tihonovam, manam mīļajam pirmdzimtajam, autors velta šīs traģiskās lapas

После смерти знаменитого автора поэмы «Москва — Петушки» то тут, то там появлялись какие-то отрывочные тексты, и было трудно понять, идет ли речь о каких-то разрозненных листках, оставленных Веничкой, или об отрывках какого-то одного большого произведения. Но прошло время, и стало ясно — эти-то отрывки, этюды, эскизы, пародии, заметки и образуют главное литнаследство самого знаменитого «философского пьяницы» русской литературы. Они составляют огромное разбитое зеркало, в которое стоит поглядеться любому русскому человеку

Мегапроект «Антология сатиры и юмора России XX века» — первая попытка собрать воедино творения лучших сатириков и юмористов уходящего столетия

Венедикт Ерофеев вошел в историю литературы как автор культовой андеграундной поэмы «Москва – Петушки», которая переведена уже более чем на тридцать языков. Казалось бы, творческое наследие Ерофеева не слишком велико: «Записки психопата», «Вальпургиева ночь», эссе о Розанове и еще несколько произведений малой прозы. Между тем значительная часть наследия писателя – это дневники, которые он вел с конца 1950-х годов: сохранилось более 30 блокнотов и тетрадей, где записи биографического характера перемежаются записями по случаю, цитатами из книг, песен и бесед, анекдотами, каламбурами, своими и чужими сентенциями, и т. д., становясь по существу творческой лабораторией. Для поклонников Ерофеева – это поистине бесценный материал. В настоящем издании представлены фрагменты из дневников разных лет, включая ранее не публиковавшиеся записи 1980-х годов. Книга содержит нецензурную брань

Книгу составили выдержки из записных книжек писателя, которые он вел не один десяток лет. По ним можно проследить формирование его личности, отношение к окружающей действительности, современникам, самому себе. Это «не просто хорошая проза, а вкусная и здоровая пища»

Пьеса «Вальпургиева ночь, или Шаги Командора» является единственным сохранившимся в законченном виде драматургическим произведением. Остальные Ерофеев либо бросал, не дописав и до середины, либо просто безвозвратно терял. В пьесе Ерофеев создал такое зеркало общественной жизни, которое понравилось не всем. Он изобразил советское общество таким, каким оно было, ничего не меняя

Написано для альманаха «Вече» в июне 1973 года. Название «Василий Розанов глазами эксцентрика» было дано редакцией. В некоторых случаях — встречается обозначенное первой строчкой: «Я вышел из дому…» Впервые напечатано 13 июля 1973 г., «Вече», № 8. Первая книжная публикация — 1982 (Нью-Йорк: Серебряный век), опубликовано в СССР в 1989 году

Предисловие и послесловие П. Вайля и А. Гениса. Сколько бы книг ни написал Венедикт Ерофеев, это всегда будет одна книга. Книга алкогольной свободы и интеллектуального изыска. Историко-литературные изобретения Венички, как выдумки Архипа Куинджи в живописи — не в разнообразии, а в углублении. Поэтому вдохновленные Ерофеевым ”Страсти” — не критический опыт о шедевре ”Москва-Петушки”, но благодарная дань поклонников, романс признания, пафос единомыслия. Знак восхищения — не конкретной книгой, а явлением русской литературы по имени ”Веничка Ерофеев”

До недавнего времени подавляющее большинство читателей знало Венедикта Ерофеева лишь как автора "Москвы – Петушков". Конечно, и одного этого произведения хватило бы, чтобы его создатель занял не последнее место в российской словесности нашего столетия, однако творческое наследие Ерофеева оказалось гораздо шире. Более того – никто не может точно сказать, из чего оно состоит и каков его объем, ибо несколько последних лет восхищенные поклонники писателя имели возможность знакомиться все с новыми и новыми его текстами. "Первым заслуживающим внимания сочинением считаются "Записки психопата" (1956-1958 гг.), начатые в 17-летнем возрасте, самое объёмное и нелепое из написанного." Вен.Ерофеев. Из краткой автобиографии

Сочинение, написанное Венедиктом Ерофеевым 1 июня 1961 года при поступлении на заочное отделение филфака Владимирского Государственного Педагогического Университета (ВГПИ). Приемная комиссия оценила сочинение на «отлично»

Венедикт Ерофеев – явление в русской литературе яркое и неоднозначное. Его знаменитая поэма «Москва—Петушки», написанная еще в 1970 году, – своего рода философская притча, произведение вне времени, ведь Ерофеев создал в книге свой мир, свою вселенную, в центре которой – «человек, как место встречи всех планов бытия». Впервые появившаяся на страницах журнала «Трезвость и культура» в 1988 году, поэма «Москва – Петушки» стала подлинным откровением для читателей и позднее была переведена на множество языков мира. В настоящем издании этот шедевр Ерофеева публикуется в сопровождении подробных комментариев Эдуарда Власова, которые, как и саму поэму, можно по праву назвать «энциклопедией советской жизни». Опубликованные впервые в 1998 году, комментарии Э. Ю. Власова с тех пор уже неоднократно переиздавались. В них читатели найдут не только пояснения многих реалий советского прошлого, но и расшифровки намеков, аллюзий и реминисценций, которыми наполнена поэма «Москва—Петушки»

Всемирную славу Венедикту Ерофееву принесла его знаменитая, переведенная более чем на тридцать языков поэма «Москва – Петушки». И хотя ее герой – Веничка – так и не увидел Красной площади, зато стал поистине народным, а сам автор теперь уже признан классиком русской литературы ХХ века. Однако творческое наследие Ерофеева – это не только поэма «Москва – Петушки», это и «Записки психопата» (1956–1958), начатые в 17-летнем возрасте, и пьеса «Вальпургиева ночь» (часть задуманной автором, но неосуществленной трилогии под общим названием «Драй Нэхте»), и так называемые произведения малой прозы, включая сочинение, написанное на вступительных экзаменах в институт, и краткая автобиография. Все это, а также фрагменты из записных книжек, которые Венедикт Ерофеев вел с конца 1950-х годов, и небольшой текст – воспоминание о поступлении во Владимирский пединститут, вошло в настоящее издание, которое станет прекрасным подарком для поклонников писателя

Поэма «Москва — Петушки» — самое популярное произведение потаенной русской литературы последних десятилетий, переведенное почти на двадцать языков мира. Венедикт Ерофеев — бывший студент-филолог немногим менее пяти вузов страны, отчислявшийся из оных за неординарное поведение и избыток эрудиции. Около 30 лет он успешно стирал грани между умственным и самым что ни на есть физическим трудом. В настоящее время всемирно известный автор поэмы быстро становится всемирно известным драматургом (поставлена на сцене многих театров у нас и за рубежом пьеса «Вальпургиева ночь, или Шаги командора», первая часть драматической трилогии). Имеются и другие, случайно не утерянные и ныне издаваемые сочинения, а автор продолжает писать новые. Примечание верстальщика: аннотация к изданию 1990 г. 11 мая того же года В. Ерофеев умер

Поэма «Москва — Петушки» — самое популярное произведение потаенной русской литературы последних десятилетий, переведенное почти на двадцать языков мира

Коллаж «Моя маленькая лениниана» впервые издан в Париже в 1988, в России в 1991 году

Зло в русской литературе последней четверти XX века. Последняя четверть XX века в русской литературе определилась властью зла. Вспомнив Бодлера, можно сказать, что современная литературная Россия нарвала целый букет ЦВЕТОВ ЗЛА. Ни в коем случае я не рассматриваю отдельных авторов этой книги лишь в качестве элементов такой икебаны, достаточно убежденный в их самозначимости. Однако сквозь непохожие и порой враждебные друг другу тексты проступает особая тема. Она не просто дает представление о том, что делается сейчас в русской литературе. Важнее, что сумма текстов складывается в роман о странствиях русской души. Поскольку русская душа крутилась в последнее время немало, ее опыт превращается в авантюрный и дерзкий сюжет. В русскую литературу вписана яркая страница. Классический роман XIX века уже никогда больше не будет учебником жизни, истиной в последней инстанции. Внесены зубодробительные коррективы. Чтобы выразить силу зла, в русскую литературу пришло поколение далеко не слабых писателей

После смерти знаменитого автора поэмы «Москва — Петушки» то тут, то там появлялись какие-то отрывочные тексты, и было трудно понять, идет ли речь о каких-то разрозненных листках, оставленных Веничкой, или об отрывках какого-то одного большого произведения. Но прошло время, и стало ясно — эти-то отрывки, этюды, эскизы, пародии, заметки и образуют главное литнаследство самого знаменитого «философского пьяницы» русской литературы. Они составляют огромное разбитое зеркало, в которое стоит поглядеться любому русскому человеку. Рассказ написан во время обучения писателя в Орехово-Зуевском Педагогическом Институте. Значительная часть текста утеряна. По свидетельству соученицы по ОЗПИ и близкой подруге писателя Юлии Руновой, рассказ имел вариант названия «У моего стекла»