Jevģenijs Čirikovs Asiņainās dzīres Ievīdams savā mākslas darbā patiesīgu stāstu par to, kā ļaudis dzīvoja, ienīda un mīlēja mūsu šausmu gados, es viscaur cenšos būt tagadnes liecinieks. Visu, kas šeit aprakstīts, esmu vai nu redzējis, vai pats piedzīvojis. Mans romāns ir pati dzīve. Ne visi cilvēki sabiedrības lūzuma periodos spēj palikt civilizācijas augstumos. Tiek pārvērtētas morāles vērtības: zemiskums, cietsirdība ieņem dominējošo stāvokli. Un šo dzīves iedragāto cilvēku vidū autors kā spožu, neaptraipītu tēlu sniedz mums Veroniku, kuru nekādas lik­stas nespēj salauzt, toties viņas klātbūtne ikvienā modina atziņu par godīguma, labestības un mīlestības esamību. Arī Lada, vecākā brāļa sieva, cīnās par cilvēcīgu laimi, bet vai var mīlēt abus brāļus vienlaicīgi.. .? Arī mūsdienu pārvērtību norises sasaucas ar romānā at­spoguļoto laiku, kurā cilvēciskums un garīgums «neatmak­sājas». Laiki sasaucas, un tas, šo grāmatu izlasot, liek mums labak izprast gan mūsu vectēvu un vecvectēvu laiku, gan arī šodienu, gan kaimiņu zemē, gan pie mums. Romāns RĪGA, "Rota", 1993. Darbs sagatavots pec 1931. gada izdevuma Pirmo un otro daļu tulkojusi O. Ence Mākslinieks Agris Liepiņš «Liesma» 1931 A. Liepiņa mākslinieciskais noformējums, 1993. Noskannējis grāmatu un FB2 failu izveidojis Imants Ločmelis Lasītāj, tad nu zini un atceries, ka mans romāns ir pati dzīve, bet es, šī darba autors, neesmu tiesnesis, bet liecinieks un ne vēsturnieks, bet tikai dzivs cilvēks, kas dzēris no krievu tautas moku un ciešanu kausa. J. Cirikovs. Ar šādiem vārdiem autors griezās pie lasītājiem gandrīz trīs ceturtdaļas gadsimta atpakaļ, stāstot par divu brāļu lik­teņiem Krievijas pilsoņkara ugunīs

Одна была белая, другая – черная. День и ночь. Радость и страдание… Впрочем, где кончается радость и начинается страдание? Ах, любовь на заре жизни, твоя радость полна страданий и твои страдания полны радости! Грустная радость и сладкие страдания…

«Зверь из бездны» – необыкновенно чувственный роман одного из самых замечательных писателей русского Серебряного века Евгения Чирикова, проза которого, пережив годы полного забвения в России (по причине политической эмиграции автора) возвращается к русскому читателю уже в наши дни. Роман является эпической панорамой массового озверения, метафорой пришествия апокалиптического Зверя, проводниками которого оказываются сами по себе неплохие люди по обе стороны линии фронта гражданской войны: «Одни обманывают, другие обманываются, и все вместе занимаются убийствами, разбоями и разрушением…» Рассказав историю двух братьев, которых роковым образом преследует, объединяя и разделяя, как окоп, общая «спальня», Чириков достаточно органично соединил обе трагедийные линии в одной эпопее, в которой «сумасшедшими делаются… люди и события»

Первое научно подготовленное издание одного из замечательных писателей русского Серебряного века. Почти все произведения, включенные в сборник, с момента их первоначальной прижизненной публикации никогда более не воспроизводились. Роман «Зверь из бездны» печатается в России впервые

В хронике-эпопее писателя Русского зарубежья Евгения Николаевича Чирикова (1864–1932) представлена масштабная панорама предреволюционной России, показана борьба элит и революционных фанатиков за власть, приведшая страну к катастрофе. Распад государства всегда начинается с неблагополучия в семье — в отчем доме (этой миниатюрной модели государства), что писатель и показал на примере аристократов, князей Кудышевых. В России книга публикуется впервые. Приведены уникальные архивные фотоматериалы

Рождественская ночь всегда таит в себе загадку: предвкушение таинства, ожидание сказочных событий, надежду на их свершение. В этот сборник вошли рассказы русских писателей, в том числе и малоизвестных, объединенных темой Рождества и Святок – загадочных зимних дней, когда чудо так возможно

«Юность» носит отчасти автобиографический характер. Начало романа — юность героя, его первые переживания, учение, его первая любовь к белокурой Зое. Всё это, видимо, списано с натуры. Романтика переживания сочетается у Чирикова с чувством юмора, ирония, часто над самим собой, типична для повествовательной его манеры. Автобиографична и та часть романа, где описывается жизнь в тюрьме. Тут сказывается опыт политического «преступника», испытавшего все фазы тюремного сидения, допросы жандармов, а также всю «романтику» заключения, которое, как это ни странно, становится даже привлекательным в воспоминаниях почти всех, подвергшихся в свое время политическим преследованиям в эпоху царской охранки