Tom niniejszy jest próba przedstawienia współczesnej radzieckiej fantastyki naukowej. Czytelnik polski, znający utwory A. Dnieprowa, I. Warszawskiego, Jemcewa i Parnowa, Bilenkina i innych, znajdzie tu — poza K. Bułyczowem — nazwiska nowe, nie prezentowane u nas dotąd w wydaniach książkowych. O ile prócz nowych rzeczy braci Strugackich nie powstały ostatnio interesujące powieści, o tyle w opowiadaniach zaznacza się napór nowych autorów, wśród których czołową pozycję zajmują znany u nas z tomu „Ludzie jak ludzie” K. Bułyczow oraz interesujący i płodny W. Szczerbakow. Ciekawym zjawiskiem ostatnich lat jest wystąpienie dynamicznej grupy fantastów syberyjskich, reprezentowanych tutaj przez W. Kołupajewa. Wszyscy wymienieni, wraz z A. Bałabuchą z Leningradu i F. Kriwinem z Użgorodu, są dobrze znani miłośnikom fantastyki w swoim kraju. Zupełnie nowe natomiast, nawet dla czytelnika radzieckiego, są nazwiska D. De-Spillera i A. Żytinskiego. Pierwszy z nich, doktor nauk matematyczno-fizycznych i autor kilku zaledwie opowiadań, zaskakuje przyprawiającymi o zawrót głowy pomysłami, które mogły się zrodzić tylko na skrzyżowaniu matematyki i poezji. Zamyka tom wielce obiecujący debiut młodego pracownika naukowego A. Żytinskiego. Ważniejszy jeszcze od ilościowego rozwoju jest fakt ukształtowania się własnego, specyficznego stylu radzieckiego opowiadania fantastyczno-naukowego. W odróżnieniu od fantastyki anglosaskiej radziecka nigdy nie rozwijała się w izolacji od głównego nurtu literatury; stąd jej osadzenie w tradycji oraz wspólnota problematyki i stylistyki ze współczesną literaturą radziecką w ogóle. Uderza w niej przede wszystkim patos moralny. Fantastyczny pomysł służy bardzo często ujawnieniu prawdziwego charakteru bohatera. Tak jest w powieściach W. Szefnera, K. Bułyczowa, w opowiadaniach F. Kriwina, W. Kołupajewa i L. Rozanowej. Zgodnie z tradycją rosyjskiej i radzieckiej literatury wiele uwagi poświęca się szczegółowi obyczajowemu. Najczęściej jest to język i styl bycia uczonych, ale można też znaleźć — często w formie żartobliwej, jak u A, Żytinskiego — zafascynowanie żywiołem chłopskim, ludowym. Charakterystyczną cechą radzieckiej fantastyki jest również jej romantyczna tonacja, liryzm i płynąca z tego nie śpieszność narracji, mogąca czasem przesłaniać autentyczne, nierzadko oryginalne pomysły fantastyczno-naukowe. Wszystko to wskazuje, że fantastyka radziecka osiągnęła pewną dojrzałość, wzbogacając literaturę radziecką swoją fantastycznością, światową zaś literaturę science fiction swoją rosyjskością

«История состоит из разделов. Первый раздел, второй раздел, третий раздел. И хоть бы кто-то одел… Вот такая история.» Цитировать Феликса Кривина можно очень долго и много. Но какой смысл? Перед вами книга, в которой вы на каждой странице столько всего найдете, чего бы хотелось цитировать. Ведь здесь в одном томе сразу два — и тот, что в строчках, и тот, что между строк. Настоящая литература — это кратчайшее расстояние от замысла до воплощения. В этом смысле точность формулировок автора почти математична: «Дождь идет. Снег идет. Идет по земле молва. Споры идут. Разговоры. А кого несут? Вздор несут. Чушь несут. Ахинею, ерунду, галиматью, околесицу. Все настоящее, истинное не ждет, когда его понесут, оно идет само, даже если ног не имеет.» Об этом приходится помнить, потому что годы идут. Жизнь идет, и не остановить идущего времени

Мегапроект «Антология сатиры и юмора России XX века» — первая попытка собрать воедино творения лучших сатириков и юмористов уходящего столетия

— А где еще одно твое ребро? Это были первые слова, с которыми на свет появилась Ева. — Дорогая, я тебе сейчас все объясню. У создателя не нашлось материала, и он создал тебя из моего ребра. Она стояла перед ним — божественное создание — и смотрела на него божественным взглядом. — Я так и знала, что ты тратишь свои ребра на женщин! Так началась на Земле семейная жизнь

В этой книге Феликса Кривина собраны самые короткие сказки, рассказы, мысли и факты. Сборник афоризмов на все случаи жизни))) «Мыслей не хватало, поэтому все люди были единомышленниками.» «Перечеркните минус — и он станет плюсом.» «Появилась мысль добыть огонь. Так, на всякий пожарный случай.» «Любовь зла, но из двух зол можно всегда выбрать меньшее.» «Одни умирают от смеха, другие умирают от любопытства, третьи умирают от любви. А четвертые просто умирают, и это — самое неприятное.» «Живешь эту жизнь, как эпопею, а в конце поглядишь — она вся на одном листке умещается. Стоило ее жить, как эпопею? Может, лучше было прожить ее, как афоризм: коротко, но со смыслом? Так бы она лучше запомнилась…»

«В стране вещей» — книга своеобразных басен-сказок в прозе. Автор пишет о вещах, о предметах домашнего обихода. Под пером Ф. Кривина они оживают, вступают в общение друг с другом. Обыгрывая присущие своим персонажам свойства и качества, автор заставляет читателя задуматься над «человеческим» смыслом каждой истории. «Тупая Патефонная Игла жаловалась: — Когда-то я пела и меня с удовольствием слушали, а теперь вот — уши затыкают. Еще бы! Разве это пластинки?! Разве это репертуар?!»

В книгу Феликса Кривина «Вокруг капусты» вошли юмористические стихи, эпиграммы, басни

Геродот — отец истории, а сын истории — анекдот. Не зря говорят, что дети — единственная наша радость

Главы из книги «Встречник, или поваренная книга для чтения» «Эта старая крепость все рыцарей ждет, хоть для боя она старовата. Но мечтает она, чтобы брали ее так, как крепости брали когда-то. Чтобы было и страха, и трепета всласть, и сомнений, и мыслей преступных. Чтоб она, подавляя желание пасть, долго-долго была неприступной. Дорогая, ты слышишь: вокруг тишина, ни снаряды, ни бомбы не рвутся… Мы с тобою в такие живем времена, когда крепости сами сдаются.»

Рассказы и повести советских писателей-фантастов из опубликованной в 1987 году двухтомной антологии «Galaktyka», составленной Тадеушом Госком и Славомиром Кендзерским (Warszawa: Iskry, 1987)

Есть в нашей жизни прекрасная пора, когда мы еще не делим окружающих на позвоночных и беспозвоночных, челюстных и бесчелюстных, головоногих и брюхоногих, — когда мы делим всех лишь на больших и маленьких. Это самая начальная пора в нашей жизни, когда мы являемся в мир маленькими в надежде со временем стать большими. Поэтому в каждом для нас наиболее важно одно: он уже большой или он еще маленький. Но если этот признак останется для нас решающим на всю жизнь, если, даже став большими, мы будем по-прежнему делить всех на больших и маленьких, то это значит, что сами мы нисколько не выросли, то есть, внешне-то мы выросли, но внутренне стали, может быть, еще меньше, чем пришли в этот мир. Потому что все относительно. В нашем мире все относительно. Феликс Кривин

«Детская библиотека» — серия отличных детских книг с невероятными историями, сказочными повестями и рассказами. В шестой том вошли: Стихи и сказки Л. Кузьмина для детей дошкольного и младшего школьного возраста. Сказки Л. Давыдычева из сборника «Десять сказочников под одной крышей». Книга Ф. Кривина «Калейдоскоп», в которой действуют вещи. Большие вещи, как дом, и совсем маленькие, как песчинка. Но ведь и в калейдоскопе жизни самые незначительные вещи приобретают подчас важное значение. В нее вошли притчи, рассказы, сказки, пьесы, стихи. Книга М. Энде «Школа волшебства» и другие истории. Волшебство соседствует в них с житейской мудростью, а добрый юмор — с грустью и тонкими наблюдениями над человеческой природой. Самый взыскательный читатель, будь это ребенок или взрослый, найдет в этих сказках то, что поможет ему по-новому взглянуть на окружающий мир и на самого себя

Пусть успокоятся все худые и тощие, сухопарые и костлявые, — это книга не о них. О них можно сказать коротко и похвально. Кто поджарый и худой, Тот и старый Молодой. И все. И покончить с этой темой, перейдя к дистрофикам, которые по-гречески означают «две строфы». Всего лишь две строфы — и готово стихотворение. Некоторые дистрофики в прошлом были длинными, но время выбросило из них все строфы, кроме двух, самых необходимых. Этим дистрофики — стихи напоминают дистрофика — человека, от которого остались кожа да кости, то есть самое главное

Из книги «Хвост павлина»

Почему смеется Кукабарра? Это тем более непонятно, что в лесах, где живет эта птица, гораздо больше страшного, чем смешного. Но она смеется утром, в обед и вечером, потому что "если хорошо посмеяться, то вокруг станет больше смешного, чем страшного". Известный писатель Феликс Кривин тоже предпочитает смеяться, но не для того, чтобы не бояться жить, а потому что шутка — союзница правды, которая одевает ее так, что невозможно узнать. Это очень важно для автора, так как жизнь часто похожа на маскарад, где пороки прячутся под масками самых безобидных и милых существ — овечек и зайчишек. Вошедшие в сборник рассказы, сказки и стихи очень разнообразны: автор рассматривает проблемы микро- и макрокосмоса, переосмысливает исторический и литературный опыт человечества. Поэтому из книги можно узнать обо всем на свете: например, почему впервые поссорились Адам и Ева, как умирают хамелеоны, и о том, что происходит в личной жизни инфузории Туфельки…

Книга иронических сказок и рассказов о поисках земли обетованной в природе и человеческом обществе, а также об опыте ее строительства на земле

Во все времена в литературе существовали писатели, не желавшие вписываться ни в какие жанровые рамки. Феликс Кривин относится к таким. Его творчество оригинально и неповторимо, его произведения сочетают в себе черты фантастики и сатиры, притчи и басни. Неожиданный взгляд, неожиданный ракурс — и предметы, люди, общепринятые истины приобретают особенную окраску

Главная тема новой книги Феликса Кривина — человек и время. «В какое бы время мы ни жили, мы не должны думать, что история совершается без нас, — то, что происходит при нас, происходит при нашем участии», — утверждает автор в повести «Я угнал Машину Времени», построенной на материале второй мировой войны

В этой книге действуют вещи. Большие вещи, как дом, и совсем маленькие, как песчинка. Но ведь в калейдоскопе жизни самые незначительные вещи приобретают подчас важное значение. В нее вошли притчи, рассказы, сказки, пьесы, стихи

Вы покидаете школу. Вы покидаете многих друзей и среди них — своих верных товарищей: грамматику, математику, физику. Им очень жаль расставаться с вами, и на прощанье они хотят сказать вам несколько слов. Нет, нет, — совсем не о том, как спрягаются глаголы, как извлекается корень или в чем разница между постоянным и переменным током. В этой книжке Грамматика, Математика и Физика расскажут о жизни. Они поделятся с вами жизненным опытом, огромным жизненным опытом, потому что ведь грамматика, математика и физика — очень древние предметы, они многое знают, хотя не обо всем говорят. Они расскажут о Безличном Глаголе, который считает себя важной личностью, об атамане разбойников кровожадном Минусе, который у всех все отнимает, о Белой Тучке, которая выплакала себя, потому что связалась с легкомысленным Ветром. Может быть, с точки зрения школьной науки книжка наша не без ошибок, но пусть не судят ее строго специалисты: ведь это не настоящая, а всего лишь карманная школа. Окончив «Карманную школу» вы сможете продолжить свое образование в книгах «Несерьезные Архимеды», «Гиацинтовые острова», «Ученые сказки» и «Божественные истории»

Книгу стихов Феликса Кривина составили иронические, сатирические и романтические произведения. В них оживают и действуют — звери, рыбы и даже самые обычные предметы — табуретка, бритва, спички. Феликс Кривин не только «необычен, лаконичен, ироничен», но ещё и мудр, остроумен, своеобразен и очень талантлив

Повесть и рассказы, составившие эту книгу, написаны в оригинальной манере, сочетающей юмористический взгляд на вещи с серьезными раздумьями о жизни, о роли искусства. … все, что мы делаем в жизни, мы делаем либо ради хлеба, либо ради любви, либо просто ради фантазии

Двенадцатый выпуск художественно-географической книги «На суше и на море» открывается повестью Г. Прашкевича «Двое на острове», рассказывающей о трудных буднях вулканологов на одном из Курильских островов В сборник включены повести, рассказы и очерки о людях и природе нашей страны и зарубежных стран, о различных экспедициях и исследованиях, зарисовки из жизни животного мира, фантастические рассказы советских и зарубежных авторов. В разделе «Факты. Догадки. Случаи…» помещены научно-популярные статьи и очерки на самые разнообразные темы

Из журнала «Знание — сила», 1973, № 3

В этой книге собран предположительный материал: как относились к своим наукам (при всем уважении к ним) несерьезные Архимеды и Пифагоры, Ньютоны и Галилеи, Кириллы и Мефодии. В перерывах между открытиями, обессмертившими их имена. Автор претендует не на ученую степень, а на некоторую степень читательского внимания. И на понимание. И на улыбки — в тех местах, где без них обойтись невозможно

Летопись полустолетия, созданная всерьез и в шутку 268-мью крокодильскими авторами веселых и грустных рассказов, сердитых фельетонов, едких памфлетов, персоно-щипательных стихов и прочих произведений трагикомического жанра

«Птицы бывают большие и маленькие. Есть птицы маленькие на работе, но зато большие у себя в семье. Есть птицы большие на работе, но в семье все-таки маленькие. И только птенцам приходится хуже всех, потому что они маленькие всюду.» «Вот она, наша жизнь, — только и успел подумать он, — она похожа на палку и хотя имеет один конец, но этим концом достает каждого.» «Делая добро, не оставляй отпечатков пальцев: мало ли чем твое добро обернется.»

Эта книга выходит к юбилею… Есть юбилеи славы и побед, а есть юбилеи позора и мук, юбилеи концлагерей и газовых камер. Но даже у Стены Плача время от времени слышится смех… Потому что жизнь — продолжается. Я ненавижу антисемитизм. Я ненавижу шовинизм. Я ненавижу национализм, определяющий достоинства человека по крови. Потому что в этом случае кровь рано или поздно прольется — иначе не определишь ее достоинства. Хорошо сказал Юлиан Тувим: людей объединяет не кровь, текущая в жилах, а кровь, которая течет из жил. Он это сказал о евреях, но это касается всех людей. Объединяться по крови, которая спокойно течет в жилах, преступление

Книге Феликса Кривина «Подражание театру» был подписан смертный приговор в 1971 году. «Книжка вышла тиражом в 15 тысяч. Когда подоспело партийное постановление об ее уничтожении, она уже частично разошлась. А остальной тираж лежал в тюках во львовской типографии в ожидании казни. Раньше мне казалось, что процесс уничтожения книги происходит более торжественно, что ли. Где-нибудь в подвале стоят большие бумагорезки, которые в присутствии врача (простите, цензора) режут несчастную книжку на лапшу. После чего удостоверяется смерть вышеуказанного издания, а лапшу сдают в утиль на переработку. Оказывается, все гораздо проще: вырывали титульный лист и отчитывались им. Сколько титулов — столько уничтожено книжек.»

Феликс Кривин — давно признанный мастер сатирической миниатюры. Настолько признанный, что в современной «Антологии Сатиры и Юмора России XX века» ему отведён 18-й том (Москва, 2005). Почему не первый (или хотя бы третий!) — проблема хронологии. (Не подумайте невзначай, что помешала злосчастная пятая графа в анкете!). Наш человек пробился даже в Москве. Даже при том, что сатириков не любят повсеместно. Даже таких гуманных, как наш. Даже на расстоянии. А живёт он от Москвы далековато — в Израиле, но издавать свои книги предпочитает на исторической родине — в Ужгороде, где у него репутация сатирика № 1. На берегу Ужа (речка) он произрастал как юморист, оттачивая своё мастерство, позаимствованное у древнего Эзопа-баснописца. Отсюда по редакциям журналов и газет бывшего Советского Союза пулял свои сатиры — короткие и ещё короче, в стихах и прозе, юморные и саркастические, слегка грустные и смешные до слёз — но всегда мудрые и поучительные. Здесь к нему пришла заслуженная слава и всесоюзная популярность. И не только! Его читали на польском, словацком, хорватском, венгерском, немецком, английском, болгарском, финском, эстонском, латышском, армянском, испанском, чешском языках. А ещё на иврите, хинди, пенджаби, на тамильском и даже на экзотическом эсперанто! И это тот случай, когда славы было так много, что она, словно дрожжевое тесто, покинула пределы кабинета автора по улице Льва Толстого и заполонила собою весь Ужгород, наградив его репутацией одного из форпостов юмора

Почему полусказки? Потому что если бутылку судят за пьянство, то этого никак правдой не назовешь. Но если бутылка, при ближайшем рассмотрении, вдруг оказывается не винной, — это уже похоже на правду. Пуговка лезет в петлю — это правда. Но из-за неудачной любви? Нет уж, простите, это выдумка. Однако разве в жизни не бывает неудачной любви? Значит, и это похоже на правду. Итак — полусказки…

Что такое галактика? Почему солнце не тонет в море? Можно ли жить на солнце? Почему луна светит ночью? Куда днем деваются звезды? Сколько на небе звезд? В этой книжке найдутся ответы на эти и еще много других вопросов маленьких почемучек!

«Школой добрых чувств» назвала в свое время газета «Известия» книгу Ф. Кривина «Карманная школа», в которой читатели впервые встретились с забавными персонажами, сошедшими со страниц серьезной школьной грамматики. И вот почти через двадцать лет — продолжение «Карманной школы». «Сказки для грамотных» — это не только сказки. Это короткие рассказы повесть «Фрегат «Грамматика», стихи для грамматического разбора «Записки бывшего языковеда», рассказывающие о выдающихся языковедах прошлого

Систематически издаваемый «Советским писателем» сборник очерков об ученых и науке «Пути в незнаемое» пользуется широкой популярностью у читателей. В настоящий выпуск вошли лучшие научно-художественные произведения, опубликованные в сборнике за двадцать лет его существования. Среди авторов этой книги — многие известные писатели, работающие в жанре научно-художественной литературы

Юмористические рассказы советских писателей

На Баффиновой Земле, оторванной от материка, есть озеро Огак, оторванное от океана. Часть океана в плену у земли, которая со всех сторон окружена океаном… Это напоминает военные действия, хотя действий-то как раз и не видно: остров не спешит выйти из окружения, а озеро как будто привыкло к своему плену. Когда океан привыкает к плену, он становится озером. Озеро Огак стало озером, похоронив надежды вернуться в океан. Но в нем живы воспоминания. Нижний слой воды — похороненные надежды. Средний слон воды — живые воспоминания. Верхний слой — действительность: пять метров пресной воды. Пять метров — достаточный слой, чтобы не быть заподозренным в приверженности к океану. Пресноводное озеро. Обычное озеро. Но в глубине у него — слой соленой воды. И живет там морская рыба треска. Не у самого дна, где похоронены надежды, — где похоронены надежды, там уже ничто не живет. У озера Огак там все отравлено смертельным ядом. А живет морская треска в среднем слое, где еще живы воспоминания об океане, который не прятался за слоем пресной воды

Сборник рассказов, сказок и стихов Феликса Кривина. «Сказка о светлом будущем, которое светло только тем, что в него еще не ступала нога человека. Сказка о пьедестале, который мечтал о карьере памятника, но что-то сверху ему мешало.»

Детям дошкольного возраста о полезных ископаемых. Художник В. Коваль

Феликс Давидович Кривин не раз издавался в библиотеке «Крокодила». На страницах журнала регулярно печатаются его ироничные новеллы-притчи о представителях живой природы. В книжку «Слабые мира сего» включены «Записки юмориста из живого дома природы»

«В честь победы над тоталитарным режимом городской тюрьме было присвоено имя Свободы. Тюрьма имени Свободы (не путать с колонией имени Независимости).» «Среди засилья несвобод одна гуляет по отчизне из года в год, из рода в род: свобода от хорошей жизни.» «В семнадцатом году большевики обменяли Временное правительство на временные трудности, и с тех пор никак не удается совершить обратный обмен, потому что ни одно правительство не считает себя временным.» «Это была дьявольская выдумка — подсунуть людям вместо настоящего будущее, чтобы они работали в настоящем, а за работу получали в будущем. В светлом будущем, где кому-то будет светло, но кому именно — из нашей темноты не видно.» «Есть у нас еще Ибрагим, большой патриот великого Российского государства. Всякий раз, как российская авиация прилетает нас бомбить, Ибрагим блаженно улыбается: — Это наши! Ну чего вы пугаетесь, глупые, это же наши!» «Зрея и мужая год от года, наконец-то вырвались и мы из тюрьмы по имени Свобода на свободу имени Тюрьмы.»

Эта книжка — не только для Санечки, но и для Танечки, и для Ванечки, и для Манечки… Очень много на свете разных имён, но все они не поместились бы в этой книжке. А может, не Санечка — уменьшительное от Александра, а Александр — увеличительное от Санечки? Ведь никто не рождается сразу большим, каждый рождается маленьким, а потом постепенно увеличивается, пока не станет большим, а то и великим человеком. Ты, конечно, понимаешь: чтобы стать великим, недостаточно увеличиваться в длину или в толщину. Обычно великим становится тот, кто помогает другим людям, защищает других людей. Само имя Александр в переводе с греческого знаешь что означает? ЗАЩИТНИК ЛЮДЕЙ! Жаль, что не каждый Санечка становится таким Александром

Книга эта веселая — но не настолько, чтобы показаться легкомысленной; грустная — но не настолько, чтобы испортить читателю настроение; серьезная — но не настолько, чтобы занять место среди научных трудов. В наш век, когда наука проникает в область фантазии, что остается фантазии? Проникнуть в область науки. Сказки эти ученые в том смысле, что все они в какой-то степени связаны с наукой. Одни тесно связаны, другие — весьма отдаленно. Особое внимание, следует обратить на примечания, поскольку они разъясняют, уточняют и дополняют все, что, может показаться неясным, неточным и неполным

В новую книгу известного русского писателя входят произведения самых разных жанров — от повести до афоризма. Некоторые из них уже известны читателю по книгам «В стране вещей», «Ученые сказки», «Изобретатель вечности». В произведениях писателя легко уживаются фантастика, парадоксальность, иносказание, юмор, ирония. В конечном итоге всеми своими произведениями книга утверждает истинные человеческие ценности: самостоятельность мышления, чувство достоинства, любовь к людям. В то же время писатель мобилизует всю силу своего сатирического таланта на разоблачение казенщины и мертвечины, высмеивает пустозвонов, фразеров, чванливых чиновников, привыкших прикрываться общей фразой

Из журнала «Знание — сила», 1974, № 2

«СОВЕТЫ ТРЕЗВЫХ: Когда перед тобой возникнет стена, вбей в нее гвоздь, повесь на него шляпу и чувствуй себя как дома: одна стена у тебя уже есть.»

Повести и рассказы, вошедшие в эту книгу, могут быть отнесены к жанру иронической фантастики с элементами иронического детектива. Поэтому в книге действуют пришельцы, ушельцы, инспекторы полиции, преследующие преступников, а также путешественники по огромным космическим и бесконечно малым микроскопическим мирам