Лаврентий Берия — имя, написанное на страницах истории кровью. Человек, стоящий особняком даже среди многочисленных «преступников у власти», которыми, увы, был так богат XX век. Человек, при жизни Сталина считавшийся «выдающимся государственным деятелем», а после смерти вождя — расстрелянный как государственный преступник. «Отец родной» для подчиненных — и безжалостный палач для многих тысяч жертв ГУЛАГа. Человек, прорвавшийся к власти с небывалыми даже для сталинской эпохи цинизмом и жесткостью. Имя Лаврентия Берия до наших дней окружено пугающими легендами, тайнами, загадками. Загадками, которые автор книги, сам прошедший через кошмар подвалов Лубянки, пытается разгадать…

Из авторского предисловия: …О Сталине написано много книг, они могли бы составить библиотеку. Однако интерес к нему и к его деяниям не ослабевает. Это понятно: люди хотят заглянуть на самое дно страшной пропасти, куда их пытались столкнуть. Кто-то изучает историю мировых войн, кто-то использует в своей деятельности опыт революции. Мне же представляется более важным изучение истории контрреволюции. Опыт контрреволюции, осуществленной Сталиным, поучительнее. Сталинщина — это целая эпоха (не о сталинизме следует говорить — о сталинщине). Эпоха, когда на Земле свершилось самое гнусное, кровавое злодеяние. Сталинщина — политический бандитизм, обращенный в государственную политику. В плане этическом — это явление, которое лежит по ту сторону человечности. Как отнестись к этому явлению — осудить или замолчать? А может быть принять? Здесь лежит водораздел между добром и злом. Сталинщина, с ее агрессивным геноцидом и растлением личности, с ее теорией и практикой насилия, по своим последствиям оказалась губительнее мировых войн…

Деятельность Реввоенсовета Республики — одно из «белых пятен» истории гражданской войны — почти не анализировалась и не освещалась объективно ввиду того, что его основной состав подвергся необоснованным репрессиям в период культа личности Сталина. Настоящее издание возвращает истории незаслуженно забытые имена, снимает искажения в трактовке некоторых фактов