"On the Road", la novela que el célebre escritor norteamericano Jack Kerouac (1922-1969) publicó en 1957, narra cuatro viajes que él mismo realizó entre 1947 y 1949. El enorme éxito que la obra tuvo entre los desarropados miembros de su generación contribuyó enormemente a popularizar la Ruta 66, a pesar de no tratarla sino de pasada. El amor a los viajes, mejor cuanto más locos e imprevisibles, que su autor compartía con gran parte de sus contemporáneos, queda perfectamente definido en las narraciones que contiene. De esta forma resulta lógico el hecho de que no se conceda una especial atención al camino seguido en los viajes, ya que lo realmente importante es la forma en que suceden y las experiencias que aportan al viajero. Toda una generación, llamada Beat Generation, tuvo en el libro su Biblia y en el viaje su camino. La Ruta 66 jugó un papel importante en este planteamiento, llenándose de "hipsters", como eran conocidos los jóvenes de la época, haciendo autostop o conduciendo enloquecidamente en coches destartalados. Algunos años después, esta generación que llamaron "Beat" (perdida) y muchos de sus miembros, evolucionaría hasta lo que ahora conocemos como Epoca Hippie. Sin embargo, esa pasión por viajar que reflejó "On The Road" queda mejor expresada en el primero de los viajes, que condujo a Kerouac desde Nueva York hasta San Francisco, y de allí a Los Angeles, siguiendo la Ruta 6 llamada Ruta del Noroeste, en verano de 1947. Después de haber estado varios meses planeando su descubrimiento del Oeste, Kerouac decidió hacer gran parte del viaje en autostop para "charlar con el país además de verlo". En Chicago extrajo una primera conclusión de su viaje, al darse cuenta de que la ciudad era en esencia igual que cualquier otra que ya conociera: comprendió que estaba buscando algo, "lo que fuera", del mismo modo que otros muchos miembros de su generación. Al despertar en un sucio hotel de Iowa se descubrió diferente, nuevo, y tomó conciencia de la misión de su futura obra literaria: descubrir quién era aquel nuevo Jack Kerouac, buscador de América y de su propia identidad. Todo el viaje supuso para Kerouac un aprendizaje continuo, un observarlo todo y extasiarse ante pequeños detalles, donde encontraba el verdadero significado de las cosas y de las personas. El aspecto de un vaquero, la risa de un hombre en un bar, las historias de los vagabundos con los que compartía en autostop la caja de algún camión. Estudiando la naturaleza de su país, de las diferencias y los parecidos que unían a sus pobladores, avanzó, casi siempre solo y combinando el autostop con trayectos en autobús, por Nebraska y Wyoming hasta Denver, donde pasó diez días con varios de sus amigos. Continuó en autobús hasta San Francisco donde trabajó como guarda de seguridad una temporada y luego continuó viaje hacia Los Angeles, primero en autostop y luego en autobús. Pasó dos semanas con una joven mexicana a la que conoció en la estación, y con la que incluso planeó regresar por la ruta 66. Pero al final regresó solo. Después de pasar por Hollywood, Jack preparó diez bocadillos de salami en un aparcamiento y tomó un autobús que seguía la Ruta 66. A lo largo de todo el sudoeste, continuó su contemplación de la vida americana y los cambios de su continente. Llegó a Pensilvania con veinticinco centavos y continuó en autostop de regreso a Nueva York

"Los subterráneos" es una de las mejores novelas de Jack Kerouac; en ella se precisa su voluntad de llevar a cabo una suerte de autobiografía literaria que será, al propio tiempo, una crónica legendaria de la generación beat. En efecto, casi todo es aquí relato autobiográfico, «fraseado» con ese inimitable estilo sincopado que aprendió escuchando en el Minton?s de Nueva York a los grandes del bop. Al igual que Charlie Parker, Kerouac improvisa en torno a un tema, y escribe de la manera más flexible, adaptándose en cada episodio a las resonancias que le sugiere el momento. La novela transcurre en San Francisco, ciudad a la que Kerouac llegó en 1953, antes de alcanzar la fama, y es un fresco de días y de noches habitadas por el jazz, el alcohol y las drogas, cabalgando entre la desesperación absoluta y las ilusiones más descabelladas, al hilo de una estremecedora historia de amor: la del escritor Leo Percepied (una nueva encarnación de Kerouac) y una muchacha negra, Mardou Fox, «el ángel negro, desesperado y sombrío, de este mundo subterráneo de Frisco»

Situada en California, esta novela expone el descubrimiento del budismo y de la vida del sufrimiento. Está escrita en la época en la que el autor se sentía un fracasado por no encontrar editor para sus libros. Presenta la forma de encarar el fracaso desde un punto de vista filosófico, así como la búsqueda del auténtico significado del Dharma por parte de jóvenes desarrapados y febriles. Expresa la comunión con la naturalesza en la cumbre de las montañas, la fraternidad y la poesía, todo ello entre orgías, marihuana y alcohol, donde Kerouac aparece como Ray Smith, aunque el auténtico protagonista de la obra sea el poeta y budista Gary Snyner, que figura bajo el nombre de Japhy Ryder. En la novela también se puede identificar facilmente a Allen Ginsberg y a Laurence Ferlinghetti, entre otros participantes en el movimiento literario llamado Renacimiento de San Francisco narrado en este libro. Esta obra elevó a Kerouac a la categoría de representante esencial del resurgir de una espiritualidad que también era un nuevo modo de relacionarse entre los seres humanos y que hoy, que se imponen las realidades virtuales y las rutas cebernéticas, supone un soplo de aire puro y un impulso hacia otros mundos igual de poco sustanciales, pero donde los sentimientos adquieren proporciones insólitas

Jack Kerouac's On the Road is one of the most controversial American novels of the 20th century. When critics concede that the book and its author were instrumental in triggering the rucksack revolution, this is to damn with praise, as Kerouac is reduced to a one-book author (though he published some twenty volumes containing a wide range of prose and poetry). Moreover, the spiteful acknowledgement of a sociohistorical fact imports an aesthetic grudge against a novel that a close reading reveals to be far more conventional than most of its adversaries would would care to realize. Nor does the book propagate the shameless adoration of libidinous licentiousness for which it has been castigated in conservative quarters. Kerouac, too, never understood what his book meant to the hordes of youngsters taking to the highways after the fashion of the characters peopling the narrative; but then, he was ill-fitted to grasp what his book had kindled in generations of young readers who felt stifled by the limitations of their parental homes. He never realized that he had prefigured their longings. Born, in 1922, in Lowell MA and baptized Jean-Louis Lebris de Kerouac, he learned English only as a second language. His parents, French Canadian immigrants, provided for a parochial, Catholic conservative, working-class background dominated by the mother who, in keeping with her heritage, felt more comfortable at speaking to her children in her French-Canadian dialect. The father, a printer, lost his job in the Great Depression and never recovered his standing. “Ti-Jean” (as Jack was pet-named by his mother) was a brooding, introverted child, a voracious, if indiscriminate reader. In high school, he was a minor sensation on the football field, the performanance at half-back, rather than academic excellence, earning him a scholarship to Columbia University after a preparatory year at Horace Mann, a private high school in New York City. College football, however, was more competitive than high-school games, and after breaking a leg in practice, he could not establish himself as a starter on the team. He also was in academic difficulties and had to make up for failing grades with extracurricular work during summer vacation. Kerouac left Columbia during his sophomore year, came back for a brief spell the following year, and after various odd jobs at gas stations and an honorable discharge from the Navy for an “indifferent character,” he joined the merchant marine in 1942. Jack, who claimed he had completed his first novel at age eleven, had written for his high-school paper, contributed articles on local college sports to the Columbia Spectator, and, “… inspired by a new enthusiasm for the novels of Thomas Wolfe” (Ann Charters, Kerouac), began to keep extensive journals. Onboard the S.S. George Weems, “bound for Liverpool with 500-pound bombs in her hold, flying the red dynamite flag” (Charters), he wrote The Sea Is My Brother, which remained unpublished. After the war restless years followed, as Jack grew involved in the emerging underground scene of New York. (In part he was to record those experiences in On the Road.) During the winters he lived in his mother’s apartment in Ozone Park, L.I. (the father had died in the spring of 1946), from where he set out on frequent drinking bouts, often lasting for several days, to Times Square bars or to parties in Greenwich Village; the summers he spent roaming the country between New York, San Francisco, and Mexico City. Intermittently he worked on what was to become The Town And the City; accepted by Harcourt, Brace Co. in 1949, the book appeared the following year and received lukewarm critical appraisal: “More often than not, the depth and breadth of his vision triumph decisively over his technical weaknesses,” the New York Times Book Review noted in November 1950. During the spring of 1951 Kerouac completed, in a three-week burst of writing, a typescript entitled variously “Beat Generation” and “On the Road,” different names for “… a scroll of paper three inches thick made up of one single-spaced, unbroken 120 feet long paragraph,…” as a friend recalls. In spite of several revisions and persistent efforts, Kerouac could not find a publisher for what he, according to Ann Charters, “… knew immediately… was the best writing he had ever done.” Editors were more interested in stories dealing with the scandalous lifestyle of these young, “Beat” bohemians than in their artistic work, until, in late 1955, Malcolm Cowley, senior adviser at Viking, accepted the book on the proviso that he and Kerouac go over the script together. When On the Road finally came out in 1957, the original typescript had been cut by one-third and amended to approximate the text to literary, orthographic, and printing conventions. “… Cowley riddled the original style of the manuscript there, without my power to complain,…,” Kerouac indicted later in an interview for The Paris Review. (The tangled genesis of the text prior to publication-some seven typescript versions are known to exist-may well prove futile all attempts at establishing a definitive edition.) In the wake of the clamor raised over the publication of Allen Ginsberg's “Howl” (the poem is dedicated to Kerouac, among others),On the Road made the bestseller lists and, except for a short lag in the early sixties, has continued to sell at a steady pace in America and Western Europe. The commercial success of On the Road prompted Viking to bring out more of Kerouac’s writings. By 1958 he had completed several manuscripts (Visions of Cody, Doctor Sax, and The Subterraneans, to name but a few), all autobiographical, loose in form, and written in the new prose style which he had developed in the meanwhile and called “Spontaneous Prose”: long, unpremeditated sentences full of associations, put to paper in the way they came to his mind; highly personal, often idiosyncratic accounts which were at times inherently contradictory; as he phrased it himself, in the vaguely programmatic “Essentials of Spontaneous Prose”: No pause to think of proper word but the infantile pileup of scatological buildup words till satisfaction is gained, which will turn out to be a great appending rhythm to a thought and be in accordance with Great Law of timing. The editors insisted on something conventional and chose The Dharma Bums because it was close to On the Road in scope, contents, and method of presentation. The book was inspired by Kerouac’s friendship with the Californian poet Gary Snyder, who became the model for Japhy Ryder, the hero of The Dharma Bums. Snyder had introduced Kerouac to Buddhist texts, the influence of which is traceable in On the Road and, more conspicuously, in The Dharma Bums. But Kerouac 'a infatuation with Eastern mysticism and religions was only transitory. At heart he always remained a devout Catholic, in his own personal way. He writes in “The Origins of the Beat Generation,” an article for Playboy: I am not ashamed to wear the crucifix of my Lord. It is because I am Beat, that is, I believe in beatitude and that God so loved the world that he gave his own begotten son to it… So you people don’t believe in God. So you're all big smart know-it-all Marxists and Freudians, hey? Why don’t you come back in a million years and tell me all about it, angels? Kerouac had always been an introverted, brooding, melancholic loner who preferred watching from the side over actively participating in his friends' hullabaloos; during the Sixties, his health deteriorating from continuous abuse of alcohol and benzedrine, he became utterly estranged from the world and retreated to his mother's home. He felt his work was misunderstood by the reading public, for whom he had become, due to his semi-fictitious heroes Dean Moriarty and Japhy Ryder, a cult figure and a pioneer of the newly emerging liberal movement. His political attitude was diametrically opposed to that of the majority of his readers as well as to that of his former close friend Allen Ginsberg. Kerouac spoke out in favor of the American engagement in Vietnam; in the interview for The Paris Review he explained: I’m pro-American and the radical political involvements seem to tend elsewhere… The country gave my Canadian family a good break, more or less, and we see no reason to demean said country. Shadows of fatalism and a profound pessimism permeate his later writing, for instance, The Vanity of Duluoz. Resignation, that all is “vanity,” rings through the last attempt at reshaping the legend he had begun with The Town And the City. Conspicuously, the two books cover roughly the same period of time, from the last years in Lowell to the father's death in New York City; while not exactly cheerful, the tone of The Town And the City, characterized by a longing to restore the happy days of childhood, had to give way to a deep sense of irrevocable loss. He wrote in the preface of Visions of Cody: “My work comprises one vast book like Proust's Remembrance of Things Past, except my remembrances are written on the run instead of afterwards in a sickbed.” The comparison, half-correct at best, sheds a distinct light on the author’s ambitions and misperceptions. Jack Kerouac died on October 21, 1969, “of hemorrhaging esophageal varices, the classic drunkard’s death,” according to Gerald Nicosia, the author of Memory Babe, a near-definitive critical biography

One of the best and most popular of Kerouac's autobiographical novels, The Dharma Bums is based on experiences the writer had during the mid-1950s while living in California, after he'd become interested in Buddhism's spiritual mode of understanding. One of the book's main characters, Japhy Ryder, is based on the real poet Gary Snyder, who was a close friend and whose interest in Buddhism influenced Kerouac. This book is a must-read for any serious Kerouac fan. Two ebullient young men are engaged in a passionate search for dharma, or truth. Their major adventure is the pursuit of the Zen way, which takes them climbing into the high Sierras to seek the lesson of solitude, a lesson that has a hard time surviving their forays into the pagan groves of San Francisco's Bohemia with its marathon wine-drinking bouts, poetry jam sessions, experiments in "yabyum," and similar nonascetic pastimes. This autobiographical novel appeared just a year after the author's explosive On the Road put the Beat generation on the literary map and Kerouac on the best-seller lists. The same expansiveness, humor, and contagious zest for life that sparked the earlier novel ignites this one

Written over the course of three days and three nights, The Subterraneans was generated out of the same kind of ecstatic flash of inspiration that produced another one of Kerouac’s early classics, On the Road. Centering around the tempestuous breakup of Leo Percepied and Mardou Fox — two denizens of the 1950s San Francisco underground — The Subterraneans is a tale of dark alleys and smoky rooms, of artists, visionaries, and adventurers existing outside mainstream America’s field of vision

«Ангелы Опустошения» занимают особое место в творчестве выдающегося американского писателя Джека Керуака. Сюжетно продолжая самые знаменитые произведения писателя, «В дороге» и «Бродяги Дхармы», этот роман вместе с тем отражает переход от духа анархического бунтарства к разочарованию в прежних идеалах и поиску новых; стремление к Дороге сменяется желанием стабильности, постоянные путешествия в компании друзей-битников оканчиваются возвращением к домашнему очагу. Роман, таким образом, стал своего рода границей между ранним и поздним периодами творчества Керуака

Роман Джека Керуака «Биг Сур» сюжетно продолжает «Бродяг Дхармы». В новом переводе

Внимание! На сайте Джек Керуак по-русски вы найдете самую последнюю версию перевода этого романа!

«Биг-Сур» – продолжение саги о Джеке Дулуозе, альтер-эго автора, – один из самых пронзительных и самых красивых текстов Керуака. Уже написаны «Бродяги Дхармы» и «На дороге», и Джек пожинает плоды своей внезапно обрушившейся славы. Звонки, телеграммы, непрошеные гости… Он чувствует, как бесконечный шальной загул затягивает его в пропасть безумия. И вдруг, как спасение посреди нарастающего кошмара, он получает предложение от старого друга – скрыться от всех в лесной хижине на берегу моря, где под шум листвы и прибоя он вновь обретет душевное равновесие. Джек хватается за эту возможность, как утопающий за соломинку…

Джек Керуак (1922–1969) — один из главных персонажей и создателей молодежной культуры XX века. В 2002 году рукопись его самого знаменитого романа «В дороге» (147-метровый рулон бумаги без единого знака препинания) была продана на аукционе почти за 2,5 миллиона долларов. От богемных притонов Сан-Франциско до разреженного воздуха горного безлюдья — история духовных исканий глашатая бит-поколения, очередной фрагмент «Саги о Дулуозе». Впервые публикуется в данном переводе

"Бродяги Дхармы" – праздник глухих уголков, буддизма и сан-францисского поэтического возрождения, этап истории духовных поисков поколения, верившего в доброту и смирение, мудрость и экстаз

Джек Керуак дал голос целому поколению в литературе, за свою короткую жизнь успел написать около 20 книг прозы и поэзии и стать самым известным и противоречивым автором своего времени. Одни клеймили его как ниспровергателя устоев, другие считали классиком современной культуры, но по его книгам учились писать все битники и хипстеры – писать не что знаешь, а что видишь, свято веря, что мир сам раскроет свою природу. Именно роман «В дороге» принес Керуаку всемирную славу и стал классикой американской литературы. Первый редактор этой книги любил вспоминать, что более странной рукописи ему не приносили никогда. Здоровенный, как лесоруб, Керуак принес в редакцию рулон бумаги длиной 147 метров без единого знака препинания. Это был рассказ о судьбе и боли целого поколения, выстроенный, как джазовая импровизация. И главный герой романа, зубоскал, бабник и пьяница Дин Мориарти, до сих пор едет на своем дребезжащем «мустанге» по дороге, которая не кончится никогда. Каждое новое поколение находило в битниках что-то свое, но пик возрождения интереса к Керуаку, Гинзбергу и Берроузу пришелся на первое десятилетие XXI в. Несколько лет назад рукопись «В дороге» ушла с аукциона почти за 2,5 миллиона долларов, а сейчас роман приобрел наконец киновоплощение. Книга также выходила под названием «На дороге»

Еще при жизни Керуака провозгласили «королем битников», но он неизменно отказывался от этого титула. Все его творчество, послужившее катализатором контркультуры, пронизано желанием вырваться на свободу из общественных шаблонов, найти в жизни смысл. Поиски эти приводили к тому, что он то испытывал свой организм и психику на износ, то принимался осваивать духовные учения, в первую очередь буддизм, то путешествовал по стране и миру. «Видения Коди» называли прямым продолжением самого знаменитого романа Керуака – «В дороге», ставшего манифестом бит-поколения. «Видения Коди» стали легендой задолго до публикации; роман был полностью опубликован лишь после смерти Керуака, а исправленный и сверенный по авторской рукописи вариант был выпущен в престижной серии «Library of America» в 2015 году. Именно по этому изданию и готовился русский перевод. Впервые на русском

Рассказы американских писателей о молодежи

Впервые на русском — книга, которую Керуак называл самым любимым своим детищем. Этот роман-фантазия, написанный в крошечной мексиканской квартирке Уильяма Берроуза, не просто рассказывает о детских годах, проведенных в Лоуэлле, штат Массачусетс; здесь Керуак замахнулся на свою версию гётевского «Фауста». Магнетический доктор Сакс борется с мировым злом в лице Змея из ацтекских легенд, и в ходе борьбы грань между реальностью и вымыслом становится крайне зыбкой. Джек Керуак дал голос целому поколению в литературе, за свою короткую жизнь успел написать около 20 книг прозы и поэзии и стать самым известным и противоречивым автором своего времени. Одни клеймили его как ниспровергателя устоев, другие считали классиком современной культуры, но по его книгам учились писать все битники и хипстеры — писать не что знаешь, а что видишь, свято веря, что мир сам раскроет свою природу. Роман «В дороге» принес Керуаку всемирную славу и стал классикой американской литературы; это был рассказ о судьбе и боли целого поколения, выстроенный, как джазовая импровизация. Несколько лет назад рукопись «В дороге» ушла с аукциона почти за 2,5 миллиона долларов, а сейчас роман обрел наконец и киновоплощение; продюсером проекта выступил Фрэнсис Форд Коппола (права на экранизацию он купил много лет назад), в фильме, который выходит на экраны в 2012 году, снялись Вигго Мортенсен, Стив Бушеми, Кирстен Данст, Эми Адамс. 2012 год становится годом Керуака: в этом же году, к его 90-летию, киновоплощение получит и роман «Биг-Сур». причем роль самого писателя исполнит Жан-Марк Барр — звезда фильмов Ларса фон Триера

Как просто все начиналось! 1944 год. Закадычные приятели Уильям Берроуз и Джек Керуак были задержаны полицией за попытку помочь укрыться от закона своему другу, по пьянке совершившему убийство. Вскоре их, конечно, отпустили, — но воображение двух гениев контркультуры уже заработало… Результатом стал потрясающий роман, в котором реальные события пережили самые причудливые превращения, а нелепый эпизод принял масштабные черты манифеста «потерянного поколения», отказывающегося жить по лживым законам буржуазного общества и накручивающего свою «несогласность», что называется, до ручки…

Еще при жизни Керуака провозгласили «королем битников», но он неизменно отказывался от этого титула. Все его творчество, послужившее катализатором контркультуры, пронизано желанием вырваться на свободу из общественных шаблонов, найти в жизни смысл. Поиски эти приводили к тому, что он то испытывал свой организм и психику на износ, то принимался осваивать духовные учения, в первую очередь буддизм, то путешествовал по стране и миру. Единственный в его литературном наследии сборник малой прозы «Одинокий странник» был выпущен после феноменального успеха романа «В дороге», объявленного манифестом поколения, и содержит путевые заметки, изложенные неподражаемым керуаковским стилем. Что до романа «Море – мой брат», основанного на опыте недолгой службы автора в торговом флоте, он представляет собой по сути первый литературный опыт молодого Керуака и, пролежав в архивах более полувека, был наконец впервые опубликован в 2011 году. В книге принята пунктуация, отличающаяся от норм русского языка, но соответствующая авторской стилистике

Джек Керуак дал голос целому поколению в литературе, за свою короткую жизнь успел написать около 20 книг прозы и поэзии и стать самым известным и противоречивым автором своего времени. Одни клеймили его как ниспровергателя устоев, другие считали классиком современной культуры, но по его книгам учились писать все битники и хипстеры – писать не что знаешь, а что видишь, свято веря, что мир сам раскроет свою природу. Роман «В дороге» принес Керуаку всемирную славу и стал классикой американской литературы; это был рассказ о судьбе и боли целого поколения, выстроенный, как джазовая импровизация. Встроившийся между «Бродягами Дхармы» и «Биг-Суром» роман «Мэгги Кэссиди» – это пронзительное автобиографическое повествование о первой любви, о взрослении подростка из провинциального городка, о превращении мальчика в мужчину и о неизбежных утратах и разочарованиях, ждущих его на этом пути

Джек Керуак дал голос целому поколению в литературе, за свою короткую жизнь успел написать около 20 книг прозы и поэзии и стать самым известным и противоречивым автором своего времени. Одни клеймили его как ниспровергателя устоев, другие считали классиком современной культуры, но по его книгам учились писать все битники и хипстеры — писать не что знаешь, а что видишь, свято веря, что мир сам раскроет свою природу. Роман «В дороге» принес Керуаку всемирную славу и стал классикой американской литературы; это был рассказ о судьбе и боли целого поколения, выстроенный, как джазовая импровизация. Несколько лет назад рукопись «В дороге» ушла с аукциона почти за 2,5 миллиона долларов, а сейчас роман обрел наконец и киновоплощение; продюсером проекта выступил Фрэнсис Форд Коппола (права на экранизацию он купил много лет назад), в фильме, который выходит на экраны в 2012 году, снялись Вигго Мортенсен, Стив Бушеми, Кирстен Данст, Эми Адамс. Встроившийся между «Бродягами Дхармы» и «Биг-Суром» роман «Мэгги Кэссиди» — это пронзительное автобиографическое повествование о первой любви, о взрослении подростка из провинциального городка, о превращении мальчика в мужчину и о неизбежных утратах и разочарованиях, ждущих его на этом пути

Культовый роман американского писателя Джека Керуака погружает читателя в мир битников и хипстеров. Главный герой колесит по стране в поисках места для себя в сложном мире, его приключения и составляют основу романа

Джек Керуак дал голос целому поколению в литературе, за свою короткую жизнь успел написать около 20 книг прозы и поэзии и стать самым известным и противоречивым автором своего времени. По его книгам учились писать все битники и хипстеры — писать не что знаешь, а что видишь, свято веря, что мир сам раскроет свою природу. Именно роман «На дороге» принес Керуаку всемирную славу и стал классикой американской литературы. Первый редактор этой книги любил вспоминать, что более странной рукописи ему не приносили никогда. Здоровенный, как лесоруб, Керуак принес в редакцию рулон бумаги длиной 147 метров без единого знака препинания. Это был рассказ о судьбе и боли целого поколения, выстроенный, как джазовая импровизация. Несколько лет назад рукопись «На дороге» ушла с аукциона почти за 2.5 миллиона долларов, а сейчас роман обрел наконец киновоплощение; продюсером выступил Фрэнсис Форд Коппола (права на экранизацию он купил много лет назад), режиссером — Уолтер Саллес (прославившийся фильмом «Че Гевара: Дневники мотоциклиста»), роли исполнили Сэм Райли, Кристен Стюарт, Эми Адамс, Кирстен Данст, Вигго Мортенсен, Стив Бушеми

Роман «На дороге», принесший автору всемирную славу. Внешне простая история путешествий повествователя Сала Парадайза (прототипом которого послужил сам писатель) и его друга Дина Мориарти по американским и мексиканским трассам стала культовой книгой и жизненной моделью для нескольких поколений. Критики сравнивали роман Керуака с Библией и поэмами Гомера. До сих пор «На дороге» неизменно входит во все списки важнейших произведений англоязычных авторов ХХ века

Еще при жизни Керуака провозгласили «королем битников», но он неизменно отказывался от этого титула. Все его творчество, послужившее катализатором контркультуры, пронизано желанием вырваться на свободу из общественных шаблонов, найти в жизни смысл. Поиски эти приводили к тому, что он то испытывал свой организм и психику на износ, то принимался осваивать духовные учения, в первую очередь буддизм, то путешествовал по стране и миру. Единственный в его литературном наследии сборник малой прозы «Одинокий странник» был выпущен после феноменального успеха романа «В дороге», объявленного манифестом поколения, и содержит путевые заметки, изложенные неподражаемым керуаковским стилем

Джек Керуак (Жан-Луи Лебри де Керуак, 1922–1969) — писатель-эпоха, писатель-парадокс, посеявший ветер и не успевший толком узнать, что пожал бурю, не утихшую и в наши времена. Выходец из обедневшей семьи французских аристократов, он стал голосом протестующей американской молодежи и познакомил молодых американских интеллектуалов с буддизмом. Критики высокомерно не замечали его, читатели-нонконформисты — носили на руках. О чем бы ни писал Джек-бунтарь, он всегда рассказывал — упоенно и страстно — о себе и своем поколении. Поколении, искавшем возможности любыми способами вырваться из привычного, обывательского, уютного бытия в мир абсолютной и, как следствие, недостижимой свободы. И в этом контексте уже не столь важно, о чем он будет рассказывать в этот раз — историю своих непростых отношений с «ночной бабочкой» из Мехико или о путешествии из Парижа в Бретань, потому что все это — хроника (или, если угодно, летопись) поколения битников. Блистательных неудачников, бросивших вызов силам, которые невозможно победить, — и, конечно же, проигравших, однако проигравших столь талантливо и ярко, что такое поражение стоит иной победы

В рубрике «Из классики XX века» — повесть американца, представителя литературы «бит-поколения» Джека Керуака (1922–1969) «„Пик“ (это я)». Перевод Елизаветы Чёрной. Рассказчик, одиннадцатилетний чернокожий сирота, колесит на попутках по Америке со старшим братом, безалаберным талантливым музыкантом. Детский, еще не замутненный опытом взгляд на мир

Джек Керуак (Жан-Луи Лебри де Керуак, 1922–1969) – писатель-эпоха, писатель-парадокс, посеявший ветер и не успевший толком узнать, что пожал бурю, не утихшую и в наши времена. Два очень разных и равно талантливых произведения Джека Керуака. Небольшой и полностью автобиографичный роман «Подземные», по легенде, написанный всего за три дня, о страстной, болезненной любви-одержимости белого парня к чернокожей красавице, роман, наполненный рвущими душу голосами джаза, потоками алкоголя и исступленной, на износ и наотмашь, жизнью молодой богемы 50-х. И повесть «Жив» – трагикомическая сага, написанная от лица неунывающего мальчишки из южной глубинки

После «Биг Сура» Керуак возвращается в Нью-Йорк. Растет количество выпитого, а депрессия продолжает набирать свои обороты. В 1965 Керуак летит в Париж, чтобы разузнать что-нибудь о своих предках. В результате этой поездки был написан роман «Сатори в Париже». Здесь уже нет ни разбитого поколения, ни революционных идей, а только скитания одинокого человека, слабо надеющегося обрести свое сатори. Сатори (яп.) - в медитативной практике дзен — внутреннее персональное переживание опыта постижения истинной природы (человека) через достижение «состояния одной мысли»

Еще при жизни Керуака провозгласили «королем битников», но он неизменно отказывался от этого титула. Все его творчество, послужившее катализатором контркультуры, пронизано желанием вырваться на свободу из общественных шаблонов, найти в жизни смысл. Поиски эти приводили к тому, что он то испытывал свой организм и психику на износ, то принимался осваивать духовные учения, в первую очередь буддизм, то путешествовал по стране и миру. Таким путешествиям посвящены и предлагающиеся вашему вниманию романы. В Париж Керуак поехал искать свои корни, исследовать генеалогию – а обрел просветление; в Мексику он поехал навестить Уильяма Берроуза – а встретил там девушку сложной судьбы, по имени Тристесса… Роман «Тристесса» публикуется по-русски впервые, «Сатори в Париже» – в новом переводе

Японская поэзия основана на чередовании определенного количества слогов. Рифмы нет, но большое внимание уделяется звуковой и ритмической организации стихотворения. Хокку, или хайку (начальные стихи), — жанр японской поэзии: нерифмованное трехстишие из 17 слогов (5+7+5). Искусство писать хокку — это прежде всего умение сказать многое в немногих словах. Генетически этот жанр связан с танка. Танка (короткая песня) — древнейший жанр японской поэзии (первые записи — 8-й век). Нерифмованные пятистишия из 31 слога (5+7+5+7+7). Выражает мимолетное настроение, полно недосказанности, отличается поэтическим изяществом, зачастую — сложной ассоциативностью, словесной игрой

Еще при жизни Керуака провозгласили «королем битников», но он неизменно отказывался от этого титула. Все его творчество, послужившее катализатором контркультуры, пронизано желанием вырваться на свободу из общественных шаблонов, найти в жизни смысл. Поиски эти приводили к тому, что он то испытывал свой организм и психику на износ, то принимался осваивать духовные учения, в первую очередь буддизм, то путешествовал по стране и миру. Роман «Суета Дулуоза», имеющий подзаголовок «Авантюрное образование 1935–1946», – это последняя книга, опубликованная Керуаком при жизни, и своего рода краеугольный камень всей «Саги о Дулуозе» – автобиографического эпоса, растянувшегося на много романов и десятилетий. Керуак отправляет свое молодое альтер эго в странствие от футбольных полей провинциального городка Новой Англии до аудиторий Колумбийского университета, от кишащих немецкими подлодками холодных вод Северной Атлантики до баров Нью-Йорка, где собираются молодые поэты и писатели, будущие звезды бит-поколения…