When artist Simon Dykes wakes after a late night of routine debauchery, he discovers that his world has changed beyond recognition. His girlfriend, Sarah, has turned into a chimpanzee. And, to Simon’s appalled surprise, so has the rest of humanity. Simon, under the bizarre delusion that he is ‘human’, is confined to an emergency psychiatric ward. There he becomes of considerable interest to eminent psychologist and chimp, Dr Zack Busner. For with this fascinating case, Busner thinks may finally make his reputation as a truly great ape

A New York Times Notable Book of the Year, Grey Area demonstrates Will Self's razor-sharp wit in nine new stories that delve into the modern psyche with unsettling and darkly satiric results. "Inclusion®" tells the story of a doctor who is illegally testing a new antidepressant made from bee excrement. "A Short History of the English Novel" brings us face to face with a pompous publisher who is greeted at every turn by countless rejected authors. In "The End of the Relationship" a woman who has been left by her boyfriend provokes — "like some emotional Typhoid Mary" — that same reaction among all the couples she goes to for comfort. The narrator of "Between the Conceits" declares without hesitation that London is controlled by only eight individuals, and, thankfully, he is one of them

British satirist Will Self spins four interconnected stories into a brilliantly insightful commentary on human foibles and resilience. Will Self’s remarkable new stories center on the disease and decay that target the largest of human organs: the liver. Set in locales as toxic as a London drinking club and mundane as a clinic in an ultraorderly Swiss city, the stories distill the hard lives of their subjects whether alcoholic, drug addict, or cancer patient. I n “Fois Humane,” set at the Plantation Club, it’s always a Tuesday afternoon in midwinter, and the shivering denizens of this dusty realm spend their days observing its proprietor as he force-feeds the barman vodkaspiked beer. Joyce Beddoes, protagonist of “Leberknödel,” has terminal liver cancer and is on her way to be euthanized in Zurich when, miraculously, her disease goes into remission. In “Prometheus” a young copywriter at London’s most cutting edge ad agency has his liver nibbled by a griffon thrice daily, but he’s always in the pink the following morning and ready to make that killer pitch. If blood and bile flow through liverish London, the two arteries meet in “Birdy Num Num,” where “career junky” Billy Chobham performs little services for the customers who gather to wait for the Man, while in his blood a virus pullulates. A moving portrayal of egos, appetites and addictions, Liver is an extraordinary achievement

Will Self has established himself as one of the most brilliant, daring, and inventive writers of his generation. My Idea of Fun is Will Self’s highly acclaimed first novel. The story of a devilishly clever international financier/marketing wizard and his young apprentice, My Idea of Fun is both a frighteningly dark subterranean exploration of capitalism run rampant and a wickedly sharp, technically acute display of linguistic pyrotechnics that glows with pure white-hot brilliance. Ian Wharton is a very ordinary young man until he is taken under the wing of a gentleman known variously as Mr. Broadhurst, Samuel Northcliff, and finally and simply the Fat Controller. Loudmouthed, impeccably tailored, and a fount of bombastic erudition, the Fat Controller initiates Ian into the dark secrets of his arts — of marketing, money, and the human psyche — and takes Ian, and the reader, on a wild voyage around the edges of reality. As we careen into the twenty-first century, Self perfectly captures the zeitgeist of our times: money is the only common language; consumerism, violence, and psychosis (drug-induced and otherwise) prevail; and the human soul has become the ultimate product

For those interested in the connection between people and place, the best of the decade long collaboration between literary brat packer Will Self and gonzo illustrator Ralph Steadman. Opening with a dazzling new 20,000-word essay on walking from London to New York, Psychogeography is a collection of 50 short pieces written over the last four years, together with 50 four-color illustrations by Ralph Steadman. In Psychogeography Self and Steadman explore the relationship between psyche and place in the contemporary world. Self thinks most people have a "wind-screen-based virtuality" on long- and short-distance travel. We drive, take buses and trains, fly. To combat this compromised reality, Will Self walks, relating intimately to place, as pedestrians do. Ranging in subject from swimming the Ganges to motorcycling across the Australian outback, shopping in an Iowa mall to surfing a tsunami, Psychogeography is at once a map of our world and the psychoanalysis of the way we inhabit it. The pieces are serious, humorous, facetious, and rambunctious. Psychogeography, the study of the effects of geographical environment on the emotions and behavior of individuals, has captivated other writers including W. G. Sebald and Peter Ackroyd, but Self and Steadman have their own unique spin on how place shapes people and vice versa

May 4th, 1970. A week earlier President Nixon has ordered American ground forces into Cambodia to pursue the Vietcong. By the end of the day four students will be shot dead by the National Guards in the grounds of Kent State University. On the other side of the Atlantic, it's a brilliant sunny morning after an April of heavy rain, and at the "Concept House" therapeutic community he has set up in the London suburb of Willesden, maverick psychiatrist Dr Zack Busner has been tricked into joining a decidedly ill advised LSD trip with several of its disturbed residents. Five years later, sitting in a nearby cinema watching Steven Spielberg's Jaws, Busner realizes the true nature of the events that transpired on that dread-soaked day, when a survivor of the worst disaster in the US Navy's history — the sinking of the USS Indianapolis — came face-to-face with the British Royal Air Force observer on the Enola Gay's mission to bomb Hiroshima. Set a year before the action of his Booker-shortlisted Umbrella, Will Self's new novel Shark continues its exploration of the complex relationship between human psychopathology and human technological progress

When cabdriver Dave Rudman's wife of five years deserts him for another man, taking their only child with her, he is thrown into a tailspin of doubt and discontent. Fearing his son will never know his father, Dave pens a gripping text-part memoir, part deranged philosophical treatise, and part handbook of "the Knowledge" learned by all London cab drivers. Meant for the boy when he comes of age, the book captures the frustration and anxiety of modern life. Five hundred years later, the "Book of Dave "is discovered by the inhabitants on the island of Ham, where it becomes a sacred text of biblical proportion, and its author is revered as a mighty prophet

One of contemporary fiction’s most “wickedly brilliant…endlessly talented” (Publishers Weekly) satirists delivers a dystopian novel skewering global politics and Big Brother-style government post-9/11. When Tom Brodzinksi tries to give up smoking, he inadvertently sets off a chain of events that threaten to upset the tenuous balance of peace in a not-too-distant land. When he flips the butt of his final cigarette off the balcony of his vacation apartment, it lands on elderly Reggie Lincoln, lounging on the balcony below. Lincoln suffers a burn, and the local authorities charge Tom with assault — in a country with draconian anti-smoking laws, a cigarette is a weapon of offense. For reparation, Tom must leave his family behind and wander through the arid center of the country’s deserted territory. Joining Tom on his journey is Brian Prentice, a mysteriously sinister presence, who has his own sins to make up for. Inevitably, the two men encounter violence, forcing them to come together despite their seething mistrust. A profoundly disturbing allegory, The Butt reveals the heart of a distinctly modern darkness

What if there is only a limited amount of sanity in the world and the real reason people go mad is because "somebody" has to? What if a mysterious tribe in the Amazon rainforest turn out to be the most boring people on the earth? What if the afterlife is nothing more than a London suburb, where the dead get new flats, new jobs, and their own telephone directory? These are the sort of truths that emerge in this collection of stories by one of England's most gifted writers. In The Quantity Theory of Insanity, Will Self tips over the banal surfaces of everyday existence to uncover the hideous, the hilarious, and the bizarre. Psychiatry, anthropology, theology-and literature-will never be the same

A brother is as easily forgotten as an umbrella. James Joyce, Ulysses Recently having abandoned his RD Laing-influenced experiment in running a therapeutic community — the so-called Concept House in Willesden — maverick psychiatrist Zack Busner arrives at Friern Hospital, a vast Victorian mental asylum in North London, under a professional and a marital cloud. He has every intention of avoiding controversy, but then he encounters Audrey Dearth, a working-class girl from Fulham born in 1890 who has been immured in Friern for decades. A socialist, a feminist and a munitions worker at the Woolwich Arsenal, Audrey fell victim to the encephalitis lethargica sleeping sickness epidemic at the end of the First World War and, like one of the subjects in Oliver Sacks' Awakenings, has been in a coma ever since. Realising that Audrey is just one of a number of post-encephalitics scattered throughout the asylum, Busner becomes involved in an attempt to bring them back to life — with wholly unforeseen consequences

This title is an extraordinary triptych in which Will Self burrows down through the intersections of time, place and psyche to explore some of our deepest fears and anxieties with his characteristic fearlessness and edgy humour

«Дориан» — это книга о нравственном преступлении и о цене за него, о соотношении искусства и действительности, искусства и морали. Классический сюжет Оскара Уайльда перенесен в современную действительность: художник Холлуорд создает великолепную видеоинсталляцию, в центре которой — молодой красавец Дориан Грей, и дарит ее герою. Грей отправляется в бесконечный «загул»: ведет самый беспутный и безнравственный образ жизни, какой только можно себе представить. Проходят десятилетия, а герой остается молодыми прекрасным, зато день ото дня меняется его видеодвойник становясь все безобразнее. Впрочем, катастрофа все равно неизбежна, а возмездие — неотвратимо… Такой затейливый роман можно было написать только по следам Оскара Уайльда, чей классический герой и сюжет (от него, впрочем, мало чего осталось) положен в основу этой книги. Здесь Лондон — весь: пидерский и натуральный — падает на колени перед воплощением чистой красоты — современным Дорианом. Наркотики, секс, красота. Красота, наркотики, секс. Секс, наркотики, красота. От перемены мест сумма не изменяется. Хотя начинается все с красоты, продолжается сексом и наркотой. Кто-то четвертый подкрадывается незаметно, портит проверенный временем коктейль. И в осадок выпадает… СПИД. Но кто почувствует зловонную ноту в симфонии дорогостоящих жизненных интонаций. Особенно когда источником неприятного послевкусия оказывается сам Дориан. Дориан — дуриан, — многозначительно каламбурит один из главных героев книги и, как оказывается к финалу, ее подлинный автор. Намекает на нежное содержание зловонной заморской ягоды. С Дорианом все с точностью до наоборот

Уилл Селф (р. 1961) – один из самых ярких современных английских прозаиков, «мастер эпатажа и язвительный насмешник с необычайным полетом фантазии». Критики находят в его творчестве влияние таких не похожих друг на друга авторов, как Франц Кафка, Уильям С. Берроуз, Мартин Эмис, Виктор Пелевин. С каждым прикосновением к прозе У. Селфа убеждаешься, что он еще более не прост, чем кажется с первого взгляда. Его фантастические конструкции, символические параллели и метафизические заключения произрастают из почвы повседневности, как цветы лотоса из болотной тины, с особенной отчетливостью выделяясь на ее фоне. Автор заставляет нас поверить в полную реальность происходящего, которая то и дело подтверждается десятками и сотнями конкретных деталей, заставляя удивляться и сопереживать, восхищаться и утирать слезы от смеха

Уилл Селф (р. 1961) – один из самых ярких современных английских прозаиков, «мастер эпатажа и язвительный насмешник с необычайным полетом фантазии». Критики находят в его творчестве влияние таких не похожих друг на друга авторов, как Франц Кафка, Уильям С. Берроуз, Мартин Эмис, Виктор Пелевин. С каждым прикосновением к прозе У. Селфа убеждаешься, что он еще более не прост, чем кажется с первого взгляда. Его фантастические конструкции, символические параллели и метафизические заключения произрастают из почвы повседневности, как цветы лотоса из болотной тины, с особенной отчетливостью выделяясь на ее фоне. Автор заставляет нас поверить в полную реальность происходящего, которая то и дело подтверждается десятками и сотнями конкретных деталей, заставляя удивляться и сопереживать, восхищаться и утирать слезы от смеха

Уилл Селф (р. 1961) — один из самых ярких современных английских прозаиков, «мастер эпатажа и язвительный насмешник с необычайным полетом фантазии». Критики находят в его творчестве влияние таких непохожих друг на друга авторов, как Виктор Пелевин, Франц Кафка, Уильям С. Берроуз, Мартин Эмис. Роман «Как живут мертвецы» — общепризнанный шедевр Селфа. Шестидесятипятилетняя Лили Блум, женщина со вздорным характером и острым языком, полжизни прожившая в Америке, умирает в Лондоне. Ее проводником в загробном мире становится австралийский абориген Фар Лап. После смерти Лили поселяется в Далстоне, призрачном пригороде Лондона, где обитают усопшие. Ближайшим ее окружением оказываются помешанный на поп-музыке эмбрион, девятилетний пакостник-сын, давно погибший под колесами автомобиля, и Жиры — три уродливых создания, воплотившие сброшенный ею при жизни вес. Но земное существование продолжает манить Лили, и выход находится совершенно неожиданный… Буйная фантазия Селфа разворачивается в полную силу в описании воображаемых и реальных перемещений Лили, чередовании гротескных и трогательных картин земного мира и мира мертвых

Диптих (две повести) одного из самых интересных английских прозаиков поколения сорокалетних. Первая книга Уилла Селфа, бывшего ресторанного критика, журналиста и колумниста Evening Standard и Observer, на русском. Сочетание традиционного английского повествования и мрачного гротеска стали фирменным стилем этого писателя. Из русских авторов Селфу ближе всего Пелевин, которого в Англии нередко называют "русским Уиллом Селфом"

Уилл Селф (р. 1961) – один из самых ярких современных английских прозаиков, «мастер эпатажа и язвительный насмешник с необычайным полетом фантазии». Критики находят в его творчестве влияние таких не похожих друг на друга авторов, как Франц Кафка, Уильям С. Берроуз, Мартин Эмис, Виктор Пелевин. С каждым прикосновением к прозе У. Селфа убеждаешься, что он еще более не прост, чем кажется с первого взгляда. Его фантастические конструкции, символические параллели и метафизические заключения произрастают из почвы повседневности, как цветы лотоса из болотной тины, с особенной отчетливостью выделяясь на ее фоне. Автор заставляет нас поверить в полную реальность происходящего, которая то и дело подтверждается десятками и сотнями конкретных деталей, заставляя удивляться и сопереживать, восхищаться и утирать слезы от смеха

Уилл Селф (р. 1961) – один из самых ярких современных английских прозаиков, «мастер эпатажа и язвительный насмешник с необычайным полетом фантазии». Критики находят в его творчестве влияние таких не похожих друг на друга авторов, как Франц Кафка, Уильям С. Берроуз, Мартин Эмис, Виктор Пелевин. С каждым прикосновением к прозе У. Селфа убеждаешься, что он еще более не прост, чем кажется с первого взгляда. Его фантастические конструкции, символические параллели и метафизические заключения произрастают из почвы повседневности, как цветы лотоса из болотной тины, с особенной отчетливостью выделяясь на ее фоне. Автор заставляет нас поверить в полную реальность происходящего, которая то и дело подтверждается десятками и сотнями конкретных деталей, заставляя удивляться и сопереживать, восхищаться и утирать слезы от смеха

Уилл Селф (р. 1961) – один из самых ярких современных английских прозаиков, «мастер эпатажа и язвительный насмешник с необычайным полетом фантазии». Критики находят в его творчестве влияние таких не похожих друг на друга авторов, как Франц Кафка, Уильям С. Берроуз, Мартин Эмис, Виктор Пелевин. С каждым прикосновением к прозе У. Селфа убеждаешься, что он еще более не прост, чем кажется с первого взгляда. Его фантастические конструкции, символические параллели и метафизические заключения произрастают из почвы повседневности, как цветы лотоса из болотной тины, с особенной отчетливостью выделяясь на ее фоне. Автор заставляет нас поверить в полную реальность происходящего, которая то и дело подтверждается десятками и сотнями конкретных деталей, заставляя удивляться и сопереживать, восхищаться и утирать слезы от смеха

Уилл Селф (р. 1961) — журналист, бывший «ресторанный критик», обозреватель известных лондонских газет «Ивнинг стандард» и «Обсервер», автор романов «Кок'н'Булл» (Cock and Bull, 1992), «Обезьяны» (Great Apes, 1997), «Как живой мертвец» (How the Dead Live, 2000), «Дориан» (Dorian, 2002). Критики сравнивают его с Кафкой, Свифтом и Мартином Эмисом. Ирония и мрачный гротеск, натуралистичность и фантасмагоричность, вплетенные в ткань традиционного английского повествования, — такова визитная карточка Селфа-прозаика. В литературных кругах он имеет репутацию мастера эпатажа и язвительного насмешника, чья фантазия неудержима. Роман «Обезьяны» эту репутацию полностью подтверждает

Уилл Селф (р. 1961) – один из самых ярких современных английских прозаиков, «мастер эпатажа и язвительный насмешник с необычайным полетом фантазии». Критики находят в его творчестве влияние таких не похожих друг на друга авторов, как Франц Кафка, Уильям С. Берроуз, Мартин Эмис, Виктор Пелевин. С каждым прикосновением к прозе У. Селфа убеждаешься, что он еще более не прост, чем кажется с первого взгляда. Его фантастические конструкции, символические параллели и метафизические заключения произрастают из почвы повседневности, как цветы лотоса из болотной тины, с особенной отчетливостью выделяясь на ее фоне. Автор заставляет нас поверить в полную реальность происходящего, которая то и дело подтверждается десятками и сотнями конкретных деталей, заставляя удивляться и сопереживать, восхищаться и утирать слезы от смеха

Уилл Селф (р. 1961) – один из самых ярких современных английских прозаиков, «мастер эпатажа и язвительный насмешник с необычайным полетом фантазии». Критики находят в его творчестве влияние таких не похожих друг на друга авторов, как Франц Кафка, Уильям С. Берроуз, Мартин Эмис, Виктор Пелевин. С каждым прикосновением к прозе У. Селфа убеждаешься, что он еще более не прост, чем кажется с первого взгляда. Его фантастические конструкции, символические параллели и метафизические заключения произрастают из почвы повседневности, как цветы лотоса из болотной тины, с особенной отчетливостью выделяясь на ее фоне. Автор заставляет нас поверить в полную реальность происходящего, которая то и дело подтверждается десятками и сотнями конкретных деталей, заставляя удивляться и сопереживать, восхищаться и утирать слезы от смеха

С каждым прикосновением к прозе У. Селфа убеждаешься, что он еще более не прост, чем кажется с первого взгляда. Действие развивается то как форменная история психической болезни, то как реалистический, динамичный, но полный символизма рассказ об относительности понятий «правый — неправый», «слабый — сильный», «свой — чужой» в мире современных городских джунглей, где царят жестокие животные законы. Но стоит внести толику человеческого сочувствия и сопереживания — и выход найдется: ведь даже «волки» убоятся «овцу», которая умна, а потому чрезвычайно опасна. Селф неподражаем в этаких нечаянных — «к слову» — описаниях повседневной рутины, остроумных и язвительных до слез. Его фантастические конструкции, символические параллели и метафизические заключения произрастают из почвы повседневности, как цветы лотоса из болотной тины, с особенной отчетливостью выделяясь на ее фоне. Автор заставляет нас поверить в полную реальность происходящего, которая то и дело подтверждается десятками и сотнями конкретных деталей, заставляя удивляться и сопереживать, восхищаться и утирать слезы от смеха