Кенгирское восстание — восстание заключенных Степного лагеря (Степлага) в лагпункте Кенгир под Джезказганом (Казахстан) 16 мая — 26 июня 1954 г. Через год после норильского восстания, весной 1954 года, в 3-м лаготделении Степлага (пос.Джезказган Карагандинской обл.) на 40 дней более 5 тысяч политических заключенных взяли власть в лагере в свои руки. На 40-й день восстание было подавлено применением военной силы, включая танки, при этом, по свидетельствам участников событий, погибли сотни человек

For eight weeks in 1945, as Berlin fell to the Russian army, a young woman kept a daily record of life in her apartment building and among its residents. Spare, unpredictable, minutely observed, and utterly free of self-pity (The Plain Dealer, Cleveland), the anonymous author depicts her fellow Berliners in all their humanity as well as their cravenness. And with bald honesty and brutal lyricism (Elle), she tells of the shameful indignities to which women in a conquered city are always subject. A Woman in Berlin is, to quote A. S. Byatt, essential, and a classic of war literature

Seven million people in the “breadbasket of Europe” were deliberately starved to death at Stalin’s command. This story has been suppressed for half a century. Now, a survivor speaks. In 1929, in an effort to destroy the well-to-do peasant farmers, Joseph Stalin ordered the collectivization of all Ukrainian farms. In the ensuing years, a brutal Soviet campaign of confiscations, terrorizing, and murder spread throughout Ukrainian villages. What food remained after the seizures was insufficient to support the population. In the resulting famine as many as seven million Ukrainians starved to death. This poignant eyewitness account of the Ukrainian famine by one of the survivors relates the young Miron Dolot’s day-to-day confrontation with despair and death—his helplessness as friends and family were arrested and abused—and his gradual realization, as he matured, of the absolute control the Soviets had over his life and the lives of his people. But it is also the story of personal dignity in the face of horror and humiliation. And it is an indictment of a chapter in the Soviet past that is still not acknowledged by Russian leaders

A stunningly imaginative novel about the Cold War, the Russian space program, and the amazing fraud that pulled the wool over the eyes of the world. It’s 1964 in the USSR, and unbeknownst even to Premier Khrushchev himself, the Soviet space program is a sham. Well, half a sham. While the program has successfully launched five capsules into space, the Chief Designer and his team have never successfully brought one back to earth. To disguise this, they’ve used twins. But in a nation built on secrets and propaganda, the biggest lie of all is about to unravel. Because there are no more twins left. Combining history and fiction, the real and the mystical, First Cosmic Velocity is the story of Leonid, the last of the twins. Taken in 1950 from a life of poverty in Ukraine to the training grounds in Russia, the Leonids were given one name and one identity, but divergent fates. Now one Leonid has launched to certain death (or so one might think…), and the other is sent on a press tour under the watchful eye of Ignatius, the government agent who knows too much but gives away little. And while Leonid battles his increasing doubts about their deceitful project, the Chief Designer must scramble to perfect a working spacecraft, especially when Khrushchev nominates his high-strung, squirrel-like dog for the first canine mission. By turns grim and whimsical, fatalistic and deeply hopeful, First Cosmic Velocity is a sweeping novel of the heights of mankind’s accomplishments, the depths of its folly, and the people—and canines—with whom we create family

In 1947, Ayn Rand wrote a pamphlet for the Motion Picture Alliance for the Preservation of American Ideals, entitled “Screen Guide for Americans,” based on her personal impressions of the American film industry. Rand cited examples of popular and critically acclaimed films which in her view contained hidden Communist or “Collectivist” messages that had not been recognized as such, even by conservatives. Examples included “The Best Years of Our Lives” (because it portrayed businessmen negatively, and suggested that bankers should give veterans collateral-free loans) and “A Song to Remember” (because it implied that Chopin sacrificed himself for a patriotic cause rather than devoting himself to his music)

History remembers the Soviets and the Nazis as bitter enemies and ideological rivals, the two mammoth and opposing totalitarian regimes of World War II whose conflict would be the defining and deciding clash of the war. Yet for nearly a third of the conflict’s entire timespan, Hitler and Stalin stood side by side as allies. In The Devils’ Alliance, acclaimed historian Roger Moorhouse explores the causes and implications of the tenuous Nazi-Soviet pact, an unholy covenant whose creation and dissolution were crucial turning points in World War II. Indeed, this riveting chapter of World War II is the key to understanding why the conflict evolved—and ended—the way it did. Nazism and Bolshevism made unlikely bedfellows, but the brutally efficient joint Nazi-Soviet invasion of Poland in 1939 illustrated the powerful incentives that existed for both sides to set aside their differences. Forged by vain and pompous German foreign minister Joachim von Ribbentrop and his Russian counterpart, the inscrutable and stubborn Vyacheslav Molotov, the Nazi-Soviet pact in August of 1939 briefly unified the two powers. Together, the Germans and Soviets quickly conquered and divvied up central and eastern Europe—Poland, the Baltic States, Finland, and Bessarabia—aiding one another through exchanges of information, blueprints, and prisoners. The human cost was staggering: in Poland alone, the Soviets deported 1.5 million people in 1940, 400,000 of whom would never return. Tens of thousands were also deported from the Baltic States, including almost all of the members of the Estonian parliament. Of the 100,000 civilians deported to Siberia from Bessarabia, barely a third survived. Nazi and Soviet leaders hoped that a similar quid-pro-quo agreement would also characterize their economic relationship. The Soviet Union would export much-needed raw materials to Germany, while the Germans would provide weapons and technological innovations to their communist counterparts. In reality, however, economic negotiations were fraught from the start, not least because the Soviets, mindful that the Germans were in dire need of raw materials to offset a British blockade, made impossible demands of their ally. Although German-Soviet trade still grew impressively through 1940, it was not enough to convince Hitler that he could rely on the partnership with Moscow, which on the whole was increasingly turbulent and unpredictable. Fortunately for the Allies, the pact—which seemed to negate any chances of an Allied victory in Europe—was short-lived. Delving into the motivations and forces at work, Moorhouse explores how the partnership soured, ultimately resulting in the surprise June 1941 German invasion of the Soviet Union. With the final dissolution of the pact, the Soviets sided with the Western democracies, a development that changed the course of the war—and which, upon Germany’s defeat, allowed the Soviets to solidify the inroads they had made into Eastern Europe during their ill-starred alliance. Reviled by contemporaries, the Nazi-Soviet Pact would have a similarly baleful afterlife. Though it was torn up by the Nazis and denied or excused as a strategic necessity by the Soviets, its effects and political ramifications proved remarkably persistent. The boundaries of modern eastern and central Europe adhere closely to the hasty divisions made by Ribbentrop and Molotov. Even more importantly, the pact laid the groundwork for Soviet control of Eastern Europe, a power grab that would define the post-war order. Drawing on memoirs, diaries, and official records from newly opened Soviet archives, The Devils’ Alliance is the authoritative work on one of the seminal episodes of World War II. In his characteristically rich and detailed prose, Moorhouse paints a vivid picture of the pact’s origins and its enduring influence as a crucial turning point, in both the war and in modern history

Volume 1 of the gripping epic masterpiece, Solzhenitsyn’s chilling report of his arrest and interrogation, which exposed to the world the vast bureaucracy of secret police that haunted Soviet society “Best Nonfiction Book of the Twentieth Century” (Time magazine )

Russia is dying from within. Oligarchs and oil barons may still dominate international news coverage, but their prosperity masks a deep-rooted demographic tragedy. Faced with staggering population decline—and near-certain economic collapse—driven by toxic levels of alcohol abuse, Russia is also battling a deeper sickness: a spiritual one, born out of the country’s long totalitarian experiment. In The Last Man in Russia, award-winning journalist Oliver Bullough uses the tale of a lone priest to give life to this national crisis. Father Dmitry Dudko, a dissident Orthodox Christian, was thrown into a Stalinist labor camp for writing poetry. Undaunted, on his release in the mid-1950s he began to preach to congregations across Russia with little concern for his own safety. At a time when the Soviet government denied its subjects the prospect of advancement, and turned friend against friend and brother against brother, Dudko urged his followers to cling to hope. He maintained a circle of sacred trust at the heart of one of history’s most deceitful systems. But as Bullough reveals, this courageous group of believers was eventually shattered by a terrible act of betrayal—one that exposes the full extent of the Communist tragedy. Still, Dudko’s dream endures. Although most Russians have forgotten the man himself, the embers of hope that survived the darkness are once more beginning to burn. Leading readers from a churchyard in Moscow to the snow-blanketed ghost towns of rural Russia, and from the forgotten graves of Stalin’s victims to a rock festival in an old gulag camp, The Last Man in Russia is at once a travelogue, a sociological study, a biography, and a cri de coeur for a dying nation—one that, Bullough shows, might yet be saved

Slavomir Rawicz was a young Polish cavalry officer. On 19 November 1939 he was arrested by the Russians and after brutal interrogation he was sentenced to 25 years in the Gulags. After a 3-month journey to Siberia in the depths of winter he escaped with 6 companions, realising that to stay in the camp meant almost certain death. In June 1941 they crossed the trans-Siberian railway and headed south, climbing into Tibet and freedom 9 months later in March 1942 after travelling on foot through some of the harshest regions in the world, including the Gobi Desert. First published in 1956, this is one of the world's greatest true stories of adventure, survival and escape

During the Soviet years, Russian science was touted as one of the greatest successes of the regime. Russian science was considered to be equal, if not superior, to that of the wealthy western nations. The Perversion of Knowledge, a history of Soviet science that focuses on its control by the KGB and the Communist Party, reveals the dark side of this glittering achievement. Based on the author’s firsthand experience as a Soviet scientist, and drawing on extensive Russian language sources not easily available to the Western reader, the book includes shocking new information on biomedical experimentation on humans as well as an examination of the pernicious effects of Trofim Lysenko’s pseudo-biology. Also included are many poignant case histories of those who collaborated and those who managed to resist, focusing on the moral choices and consequences. The text is accompanied by the author’s own translations of key archival materials, making this work an essential resource for all those with a serious interest in Russian history. [Contain tables.]

A tragic love triangle set in a forgotten place during an invisible war. Inspired by true events, “Underground” tells the story of a troubled romance between Lukas and Elena, two members of the underground Lithuanian resistance movement in mid-1940s. After shooting up a room full of Soviet government workers during their engagement party, Lukas and Elena become folk heroes to their political cause, but are forced deep into hiding in order to escape punishment for their role in the massacre. When their secret bunker is discovered, Lukas is nearly captured. Believing his beloved Elena has been killed in the raid, Lukas is forced to flee the country and the increasingly hopeless resistance movement that he has defended over the years. Finding himself stranded in Paris, Lukas tries in vain to generate some political interest in the plight of his country. Settling quietly in Europe, Lukas falls in love again, remarries, and begins his life anew. When an unexpected crisis arises back home, the tranquility of Lukas’ new life is shattered. Stealing back into his former country, Lukas embarks on the most important fight of his life. Based on true historical revelations and fragments of the author’s family history, “Underground” is an engaging literary thriller and love story that explores the narrow range of options open to men and women in desperate situations, when history crashes into personal desires and private life

Ukraine, 1944: After the Soviets burned the Ukrainian city of Ternopyl to the ground to crush the stubborn Nazi occupiers, they rounded up every remaining Ukrainian man around for the Red Army’s final push on Germany. Maurice Bury, Canadian citizen, Ukrainian resistance fighter and intelligence officer, is thrust once again into the death struggle between Hitler’s Germany and Stalin’s USSR. Fighting across the Baltics in the autumn of 1944 is tough and bloody. Then the Red Army enters Germany, where they’re no longer liberators—they’re the long-feared Communist horde, bent on destruction, rape and revenge. The Communists are determined to wipe Nazism from the face of the earth. And the soldiers want revenge for Germany’s brutal invasion and occupation. Maurice has determined his only way out of this hell is to survive until Nazi Germany dies, and then move home to Canada. But to do that, he’ll have to not only walk out of war, but elude Stalin’s dreaded secret police

The ascension of Vladimir Putin—a former lieutenant colonel of the KGB—to the presidency of Russia in 1999 should have been a signal that the country was headed away from democracy. Yet in the intervening years—as America and the world’s other leading powers have continued to appease him—Putin has grown not only into a dictator but a global threat. With his vast resources and nuclear weapons, Putin is at the center of a worldwide assault on political liberty. For Garry Kasparov, none of this is news. He has been a vocal critic of Putin for over a decade, even leading the pro-democracy opposition to him in the farcical 2008 Presidential election. Yet years of seeing his Cassandra-like prophecies about Putin’s intentions fulfilled have left Kasparov with the realization of a darker truth: Putin’s Russia, like ISIS or Al Qaeda, defines itself in opposition to the free countries of the world. He is still fighting the Cold War, even as Americans have first moved beyond it, and over time, forgotten its lessons. Lest we be drawn into another prolonged conflict, Kasparov now urges a forceful stand—diplomatic and economic—against him. For as long as the world’s powerful democracies continue to recognize and negotiate with Putin, he can maintain credibility in his home country. He faces few strong enemies within his country, so meaningful opposition must come from abroad. Argued with the force of Kasparov’s world-class intelligence, conviction, and hopes for his home country, Winter is Coming is an unmistakable call to action against a threat we’ve ignored for too long

Це не просто ще одна книга спогадів і документів про ҐУЛАҐ. Норильське повстання: доведені до відчаю надлюдськими умовами життя, виснажливою працею, садистськими знущаннями і смертельними розправами табірного начальства, ув’язнені Ґорлаґу, Норильського спеціального табору для «особливо небезпечних злочинців», повстали і зажадали не тільки пом'якшення табірного режиму, але й висунули політичні вимоги відносно демократизації радянського режиму загалом. Повстання, зрозуміло, було придушено, але відвага, самопожертвування його рядових учасників і організаторів (автор був у числі останніх), показало, що людську гідність перемогти неможливо. Вона сильніша за тортури і саму смерть. Спогади керівника страйку в'язнів у 5-ій зоні Ґорлаґу в 1953 році

Акция начата в мае 2005 г., когда была написана статья «День национального позора». К настоящему времени, помимо этой статьи, акция содержит, вероятно, самую большую в русском интернете коллекцию ссылок на материалы, развенчивающие культ так называемой «великой победы» в так называемой «великой отечественной» войне. Это многочисленные свидетельства о чудовищных преступлениях советских «воинов-освободителей» (нередко превосходивших по жестокости худшие деяния нацистов) и о режиме, который они защищали, а также разоблачения пропагандистской лжи этого режима и его нынешних идейных наследников, по-прежнему сидящих в Кремле. Материалы постоянно пополняются. Целью акции является не оправдание нацизма (хотя, безусловно, каждый должен нести ответственность лишь за свои действительные преступления, а не за то, что приписано ему врагом), а восстановление исторической справедливости, уничтожение двойных стандартов и разрушение того последнего лживого идеологического костыля, на котором держится власть кремлевских узурпаторов. Постоянный адрес акции: http://yun.complife.ru/miscell/antivict.htm

Известный британский журналист Оуэн Мэтьюз — наполовину русский, и именно о своих русских корнях он написал эту книгу, ставшую мировым бестселлером и переведенную на 22 языка. Мэтьюз учился в Оксфорде, а после работал репортером в горячих точках — от Югославии до Ирака. Значительная часть его карьеры связана с Россией: он много писал о Чечне, работал в The Moscow Times, а ныне возглавляет московское бюро журнала Newsweek. Рассказывая о драматичной судьбе трех поколений своей семьи, Мэтьюз делает особый акцент на необыкновенной истории любви его родителей. Их роман начался в 1963 году, когда отец Оуэна Мервин, приехавший из Оксфорда в Москву по студенческому обмену, влюбился в дочь расстрелянного в 37-м коммуниста, Людмилу. Советская система и всесильный КГБ разлучили влюбленных на целых шесть лет, но самоотверженный и неутомимый Мервин ценой огромных усилий и жертв добился триумфа — «антисоветская» любовь восторжествовала. Не будь эта история документальной, она бы казалась чересчур фантастической. Книга неожиданная, странная, написанная прозрачно и просто. В ней есть дыхание века. Есть маленькие человечки, которых перемалывает огромная страна. Перемалывает и не может перемолоть. Без сомнения, это одна из самых убедительных и захватывающих книг о России XX века. Купите ее, жадно прочитайте и отдайте друзьям. Не важно, насколько знакомы они с этой темой. В любом случае они будут благодарны. Эта великолепная книга — одновременно волнующая повесть о любви, увлекательное расследование и настоящий «шпионский» роман. Три поколения русских людей выходят из тени забвения. Три поколения, в жизни которых воплотилась история столетия. Выдающаяся книга… Оуэн Мэтьюз пишет с необыкновенной живостью, но все же это техника не журналиста, а романиста — и при этом большого мастера

«Архипелаг ГУЛаг» – историей репрессий, лагерей и тюрем в Советском Союзе (ГУЛаг – Главное управление лагерей). Книга была завершена в 1968. «Архипелаг ГУЛаг» – одновременно и историческое исследование с элементами пародийного этнографического очерка, и мемуары автора, повествующие о своем лагерном опыте, и эпопея страданий, и мартиролог – рассказы о мучениках ГУЛага. Повествование о советских концлагерях ориентировано на текст Библии: создание ГУЛага представлено как «вывернутое наизнанку» творение мира Богом (создается сатанинский анти-мир); семь книг «Архипелага ГУЛага» соотнесены с семью печатями Книги из Откровения святого Иоанна Богослова, по которой Господь будет судить людей в конце времен

Архипелаг ГУЛАГ — художественно-историческое исследование Александра Солженицына о советской репрессивной системе в период с 1918 по 1956 годы. ГУЛАГ — аббревиатура от Главное Управление ЛАГерей, название «Архипелаг ГУЛАГ» — аллюзия на «Остров Сахалин» А. П. Чехова. «Архипелаг ГУЛАГ» был написан Солженицыным в СССР тайно (закончен 22 февраля 1967 г.), первый том опубликован в Париже в декабре 1973 г. Вопреки распространённому мнению, присуждение Солженицыну Нобелевской премии в 1970 г. не связано с «Архипелагом ГУЛАГ». Книга производила крайне сильное впечатление на тогдашних читателей. Из-за яркой антисоветской направленности «Архипелаг» был популярен среди диссидентов, считается наиболее значительным антикоммунистическим произведением. В СССР «Архипелаг» был опубликован в 1990 г. Словосочетание «Архипелаг ГУЛАГ» стало нарицательным, часто используется в публицистике и художественной литературе, в первую очередь по отношению к пенитенциарной системе СССР 20-50-х годов

"Архипелаг ГУЛАГ" - самая известная книга А.И.Солженицына. Впервые это фундаментальное исследование о репрессиях эпохи Сталина было издано в начале 70-х гг. на Западе, потом в "самиздате" и лишь в годы "перестройки" – в России, но и по сей день тема не потеряла свою актуальность, а авторский текст – непримиримость и страстность. В документально-художественной эпопее "Архипелаг ГУЛАГ" всесторонне рассмотрена введенная в нашей стране при советской власти система наказания, когда каторге были подвергнуты миллионы ни в чем неповинных людей. Писатель собрал и обобщил огромный исторический материал, развеивающий миф о "гуманности" ленинизма. Эта сокрушительная и глубоко аргументированная критика советской системы произвела во всем мире эффект разорвавшейся бомбы. (В СССР за чтение, хранение, распространение (дал кому-то почитать) "Архипелага ГУЛАГ" можно было получить до восьми лет лишения свободы.)

Михаил Соловьев (Голубовский; Ставрополье, 1908 — США, 1979), по его собственным словам, писатель с «пестрой биографией», послужившей основой для биографии Марка Сурова, героя романа «Когда боги молчат» (1953), «от детства потрясенного революцией человека», но затем в ней разочаровавшегося. В России роман полностью публикуется впервые. Вторая часть книги содержит написанные в эмиграции воспоминания автора о его деятельности военного корреспондента, об обстановке в Красной Армии в конце 1930-х гг., Финской войне и начале Великой Отечественной войны. В формате PDF A4 сохранен издательский макет

Знаю, что это мое краткое повествование вызовет бурю негодования, ненависти и брани у платных и бесплатных агитаторов, приспешников и сочувствующих владыкам СССР, но я посоветовал бы им бросить свою подлую работу и не искушать слабодушных, не сидеть здесь на «чужих» хлебах, а отправиться туда, в «рай» земной, в тот «рай» за который они распинаются, и который я покинул в 1959 году в июне месяце, испытав все прелести лагерной жизни за 10 лет, с 1945 г. по 1955 год и «вольной» по 1959 год. Я не первый и, наверное, не последний, поднявший голос, чтобы еще раз нарисовать картину жизни за «железным занавесом». Я не собираюсь блеснуть красноречием, которое за 20 лет жизни среди чужих людей (за границей) и лагерной в СССР, к сожалению, иссякло, но считаю своим долгом еще раз раскрыть страничку скорбной мученической жизни несчастных жертв, попавших, по воле англичан, в лапы московских красных кровожадных палачей в 1945 г. 29 мая. Авторская орфография

«Александр Исаевич Солженицын — всемирно известный русский писатель, лауреат Нобелевской премии по литературе 1970 года, участник Великой Отечественной войны. В настоящее время проживает в США, в штате Вермонт. Роман „В круге первом“ — самое раннее крупное произведение писателя. В нем рассказывается о тяжелой участи заключенных подмосковной спецтюрьмы — так называемой „шарашки“, где с 1948 по 1949 год находился и сам автор. Текст романа печатается по изданию: Александр Солженицын. Собр. соч. т. 1, 2. YMCA-PRESS, Вермонт — Париж, 1978.»

Роман А.Солженицына «В круге первом» — художественный документ о самых сложных, трагических событиях середины XX века. Главная тема романа — нравственная позиция человека в обществе. Прав ли обыватель, который ни в чем не участвовал, коллективизацию не проводил, злодеяний не совершал? Имеют ли право ученые, создавая особый, личный мир, не замечать творимое вокруг зло? Герои романа — люди, сильные духом, которых тюремная машина уносит в более глубокие круги ада. И на каждом витке им предстоит сделать свой выбор

Роман А.Солженицына «В круге первом» — художественный документ о самых сложных, трагических событиях середины XX века. Главная тема романа — нравственная позиция человека в обществе. Прав ли обыватель, который ни в чем не участвовал, коллективизацию не проводил, злодеяний не совершал? Имеют ли право ученые, создавая особый, личный мир, не замечать творимое вокруг зло? Герои романа — люди, сильные духом, которых тюремная машина уносит в более глубокие круги ада. И на каждом витке им предстоит сделать свой выбор

Эта книга была опубликована в 1947 г. и  написана советским офицером Владимиром Сабиком-Вогуловым, бежавшим на Запад. В ней показана  оккупация советской армией Восточной Германии и обо всем что связано с войной против немецкого и русского народов. Множество характерных сцен, выразительные диалоги и прямые обвинения Сталина. К сожалению, в самом начале автор срывается на пророческий тон, предвещая скорое падение сталинщины (за 45 лет до крушения СССР) и заявляя о своем желании посвятить жизнь борьбе с коммунизмом, будучи в прошлом наверняка членом партии. Невыгодное впечатление производит и его разрешение переводить гонорар на счет фонда борьбы с коммунизмом, словно бы его книжица, изданная маленьким тиражом и едва ли переведенная на иностранные языки, могла бы получить хоть какую-то известность, и словно бы он выступает провозвестником в области разоблачения режима, а не строчит пасквиль в американской комендатуре. На тот момент все описываемое не было сенсацией (за исключением натуралистических сцен) и были книги и более развернутые, и более художественно написанные. Неизвестными они оставались лишь тем, кто не хотел вникать в вопросы прав человека в бывшей Российской империи. Отличительной особенностью является отсутствие плана, непоследовательный переход от одного пункта к другому и неожиданное окончание. По существу перед нами незавершенная статья с элементами художественного произведения. Ценность этой небольшой брошюры заключается в том, что положение описывает очевидец и описывает вовсе не так, как это делала официальная пропаганда или как его представляет человек не бывший на фронте и знающий обо всем лишь из поздних кинофильмов. То же что творилость на оккупированной немецкой территории, было страшно, не в последнюю очередь за счет умелого разжигания ненависти официальной пропагандой, наиболее известным представителем которой был Илья Эренбург, этот советский Геббельс. Многие офицеры являлись самыми главными мародерами и смотрели сквозь пальцы на бесчинства. Предупреждается о характере коммунизма, его стремлении к мировому господству. Приводится примерная статистика репрессий за время существования советской власти. Судьба автора неизвестна

Поверив в юности в идеалы революции, он верой и правдой служил режиму. И служил честно: взлеты и падения в его карьере всегда были следствием внутренних убеждений, а не конъюнктурным движением. Плоть от плоти системы, он стал одним из самых ярких и мужественных деятелей правозащитного движения 60 – 70-х годов в СССР. Именно шоком властей от того, что такой человек выламывается вдруг из их среды, объясняется, видимо, то, почему Григоренко сажают не в тюрьму, а в психушку. Наверное, он действительно казался сумасшедшим... Воспоминания генерала-диссидента – один из интереснейших документов безвозвратно ушедшей эпохи

В оккупационных частях советской армии в Германии я много раз встречал солдат и младших офицеров с кличкою «Тёркин». Это были веселые ребята, заводилы, шутники-прибауточники. Почти каждая рота и каждый батальон имели своего «Тёркина». Многие из них даже не подозревали о литературном происхождении «Василия Тёркина», но знали много рассказов в стихах и прозе о приключениях бывалого солдата, часть которых описал в своей книге А. Твардовский, а больше такие, о которых он не писал и не мог писать. Сергей Юрасов

Автор книги — словенец, перешедший в 1915 г. из австро-венгерской армии на русскую сторону. Вначале он стал офицером Сербской добровольческой дивизии, затем сражался с большевиками в рядах Корниловского полка. Он излагает цели Белого движения и причины его поражения. Спасенный от расстрела сербами, воевавшими на стороне красных, он остался в СССР, где, работая врачом, был свидетелем того, как советская власть разоряла Россию, уничтожала ее культуру, Церковь, крестьянство. В 1934–1935 гг., уже в Югославии, он пишет воспоминания, впервые полностью публикуемые в этой книге

Искренний и реалистический роман о советском офицере в советской оккупационной зоне в побежденной Германии, который мучительно пытается разобраться в окружающей его жизни и вырваться из лап МГБ

Георгий Владимов, представитель поколения «шестидесятников», известен широкому читателю такими произведениями, как «Большая руда», «Три минута молчания», «Верный Руслан», многими публицистическими выступлениями. Роман «Генерал и его армия», его последнее крупное произведение, был задуман и начат на родине, а завершался в недобровольной эмиграции. Впервые опубликованный в журнале «Знамя», роман удостоен Букеровской премии 1995 года. Сказать о правде генеральской — так сформулировал свою задачу автор спустя полвека после великой Победы. Сказать то, о чем так мало говорилось в нашей военной прозе, посвященной правде солдатской и офицерской. Что стояло за каждой прославленной операцией, какие интересы и страсти руководили нашими военачальниками, какие интриги и закулисные игры препятствовали воплощению лучших замыслов и какой обильной кровью они оплачивались, в конечном итоге приведя к тому, что мы, по выражению главного героя, командарма Кобрисова, «За Россию заплатили Россией»

Секретно ЦК КПСС Докладываем, что предварительное следствие по делу на СИНЯВСКОГО А.Д. и ДАНИЭЛЯ Ю.М., обвиняющихся в совершении преступления, предусмотренного ст. 70 ч. I УК РСФСР, в ближайшее время (до 10–15 января 1966 года) Комитетом госбезопасности будет закончено. Расследование установило, что СИНЯВСКИЙ и ДАНИЭЛЬ в период 1956–1963 г.г. под псевдонимами Абрам ТЕРЦ и Николай АРЖАК написали и по нелегальному каналу передали за границу ряд произведений антисоветского клеветнического содержания, порочащих советский государственный и общественный строй. К таким произведением относится повесть АРЖАКА «Говорит Москва», которая представляет собой злобный пасквиль на нашу действительность. Советский Союз в этом произведении показан как огромный концентрационный лагерь, где народ подавлен, запуган, озлоблен. По мысли автора, он так обработан «психологически», что слепо подчиняется всяческому разнузданному произволу властей, помогает им проводить в жизнь самые дикие мероприятия, отбрасывающие страну чуть ли не к первобытному состоянию. События развертываются вокруг чудовищного авторского вымысла о том, что будто бы указом Верховного Совета СССР от 1960 года воскресенье, 10 августа, объявляется «Днем открытых убийств». Указ этот, с издевкой утверждает автор, является логическим продолжением начавшегося процесса демократизации страны… неизбежной мерой легализации убийств, которая лежит в самой сути учения о социализме. Рассказы ТЕРЦА, собранные в сборник под названием «Фантастические повести», пронизаны чуждой нам моралью, клеветой на советских людей, на систему социализма, на нашу действительность. Автор этого произведения клевещет на советский образ жизни, делает попытку убедить читателя в том, что советское общество — это искусственная система, навязанная народу, который не верит ни в социализм, ни в марксизм, держится на страхе и боязни

В работе «Гомо советикус» автор в сатирическом ключе описывает современное ему советское общество. Яркий представитель этого общества – советский человек, а по Зиновьеву, человек нового типа, или, как его называли на Западе, «гомо советикус». Интересы, нрав, характер, желания, устремления, быт, словом, вся жизнь этого человека – вот предмет для исследования писателя

В двухтомник вошли книги воспоминаний академика Андрея Дмитриевича Сахарова: «Воспоминания» и «Горький, Москва, далее везде», написанные в 1978-1998 гг., постскриптум Елены Георгиевны Боннэр к «Воспоминаниям», а также приложения и дополнения, содержащие письма, статьи и другие материалы

«Я этому парню верю, так не врут», — сказал Р. Киплинг, прочитав в переводе автобиографическую повесть Юрия Бессонова «Двадцать шесть тюрем и побег с Соловков». Киплинг — единственный, кто поддержал Ю. Бессонова в тот момент, когда Л. Фейхтвангер, Р. Роллан и А. Франс заявляли, что «Побег...» — клевета на молодое советское государство. Памятная поездка А.М. Горького на Соловки была организована с целью замять международный скандал, а книга Бессонова исчезла из многих библиотек

Известный литератор, автор четырнадцати изданных книг Марк Поповский в 1977 году под угрозой ареста вынужден был эмигрировать из СССР. Предлагаемая вниманию читателей книга — правдивое и горькое исследование одной из самых драматических страниц в истории отечественной науки, пережившей наступление лысенковщины на генетику, убийство многих лучших своих представителей, — впервые увидела свет на Западе. Сегодня, в условиях оздоровления советского общества, не только имя Марка Поповского, но и его книги возвращаются на Родину. Настоящее издание — первое в СССР после многолетнего перерыва. Для широкого круга читателей

Эта книга состоит из трех книг, написанных в разное время, но она едина и каждая ее составная есть часть общего замысла. При подготовке книги к печати я думал, не осовременить ли текст, убрав из него какие-то куски или детали, которые сейчас могут казаться неважными, устаревшими, и добавив новые пояснения, уточнения. Но потом решил, что подобное исправление текста задним числом может помешать читателю почувствовать атмосферу того времени, когда все это написано. Так что пусть все останется как есть

«Доктор Живаго» (1945–1955, опубл. 1988) — итоговое произведение Бориса Леонидовича Пастернака (1890–1960), удостоенного за этот роман в 1958 году Нобелевской премии по литературе. Роман, явившийся по собственной оценке автора вершинным его достижением, воплотил в себе пронзительно искренний рассказ о нравственном опыте поколения, к которому принадлежал Б. Л. Пастернак, а также глубокие размышления об исторической судьбе страны

Хрестоматия адресована школьникам, изучающим советский период российской истории. Ее авторы — выдающиеся русские писатели, поэты, мемуаристы, неприемлющие античеловеческую суть тоталитаризма. Их произведения, полностью или фрагментарно представленные в этой книге, образуют цельное историческое полотно. Одновременно она является учебным пособием по русской литературе ХХ века

Книга Агаты Несауле «Женщина в янтаре», высоко оцененная критикой, выдержала в Америке два издания (1995, 1997), удостоена премии «Wiskonsin Librarians Outstanding Achievement» (1995) и премии «American Book Award» (1996). Переведена на немецкий, шведский, датский и латышский языки. «Ужасы войны — это только начало повествования. Всем, кому суждено было остаться в живых, приходилось учиться жить с этим страшным знанием. Более сорока лет живу я, испытывая стыд, гнев и чувство вины. Меня спасли чужие рассказы, психотерапия, сны и любовь. Моя история — подтверждение того, что исцеление возможно. Я молюсь, чтобы войны исчезли, и надеюсь, что все их жертвы будут поняты. Я хочу, чтобы и после того, как прекратились зверства, этим людям были дарованы нежность и любовь»

Он не погиб в лагере, но прошел через все круги ада; он не был оппозиционером, однако почти на всей его биографии лежала печать изгойства. Врач, писавший научные труды в тюремной камере, он не только дождался их публикации, но и получил за них при Сталине Сталинскую премию. При этом он одновременно был и хирургом, и священнослужителем Русской Православной Церкви, архиепископом… Такая фигура — настоящая находка для биографа, для психолога и историка. А Марк Александрович Поповский как раз и был неутомимым воссоздателем исторических характеров. Когда он заинтересовался профессором Войно-Ясенецким, архиепископом Лукой, он уже был автором целой серии книг о знаменитых врачах и биологах. Чтобы воссоздать образ этого необычного человека Поповский годами, тайком от властей, объезжал города, расспрашивал свидетелей и собирал документы. На эту работу ушло двадцать лет напряженного труда

Данило Шумук керував 2-місячним страйком політкаторжан у 3-ому таборі влітку 1953 р. в Норильську. За публікацію Самвидавом цієї книги спогадів автор був засуджений в січні 1972 року на 10 років таборів

Кто бы ни стоял за нашим созданием, трудно не увидеть, что каждый человек несет в себе некий Замысел, вложенный в него и составленный в виде загадки. Ключа к загадке нет, но есть разбросанные там и сям туманные намеки на то, что она существует и при некотором усилии поддается разгадке, хотя бы приблизительной. Эта книга состоит из трех книг, написанных в разное время, но она едина и каждая ее составная есть часть общего замысла. При подготовке книги к печати я думал, не осовременить ли текст, убрав из него какие-то куски или детали, которые сейчас могут казаться неважными, устаревшими, и добавив новые пояснения, уточнения. Но потом решил, что подобное исправление текста задним числом может помешать читателю почувствовать атмосферу того времени, когда все это написано. Так что пусть все останется как есть

«Записки диссидента» вышли в издательстве «Ардис» уже после гибели автора в автокатастрофе осенью 1980 года. В книге — описание борьбы яркой, неординарной личности за свое человеческое достоинство, право по-своему видеть мир и жить в нем. Книги писателя и историка Андрея Амальрика широко известны на Западе. Это сборник пьес, «Нежеланное путешествие в Сибирь», историко-публицистическое эссе «Просуществует ли Советский Союз до 1984 года?», сборник критических статей и выступлений «СССР и Запад в одной лодке» и др

Роман «Записки офицера Красной Армии» — это альтернативный советскому и современному официальному взгляд на события в Западной Беларуси. В гротескной форме в жанре сатиры автор от имени младшего офицера-красноармейца описывает события с момента пересечения советско-польской границы 17 сентября 1939 года до начала зачисток НКВД на Виленщине в 1945 году