За спиной остались чужие земли, где в Шериане, воине-тени, видели лишь зло. Отныне его дом – Рианол, закрытое государство, таящее новые опасности и неожиданные встречи. Пока что Шериан – невидимка в родном мире, но надолго ли? Он жив – и одно это не дает покоя старым врагам, тревожа память и распаляя злость. Совет – первая попытка перешагнуть через прошлое, внес смятение в ровный ход истории Рианола, отразившись на старейших из теней. Отвечая на гнев и досаду, они готовы вынести решение – но лишь по истечении года. Признают или нет иноземца одним из них, и что произойдет за отмеренный срок – покажет время. А пока впереди полная свобода и новые миры, чужие тайны и смутные намеки. Впереди – жизнь. (продолжение "Странствия тени", отредактировано)

Арлин, молодой маг из мира под названием Атион, не знал, что неожиданное появление незнакомца в его собственном доме станет началом чужой, сложной игры. Союз магов, привратники и духи – все свяжется воедино, и Арлину непросто будет предугадать, кем он проснется завтра и на чью сторону встанет. Не им избранный путь заставит мага совершить немало ошибок и оттолкнуть тех, кто верил ему. Но каким бы отчаянным не становилось положение Арлина, он не отступит, не позволит слабости овладеть собой, ведь отныне у него есть цель – пройти уготованный ему путь до конца, но… По-своему! (все главы)

Клубился серый туман Междумирья. Одинокий призрачный силуэт легко скользил по мерцающей тропе, ведущей в неизвестность. Фаревей, мир людей и древней магии, прибежище темных сил и кочующих иноземцев, давно перестал быть тихой гаванью. Как и еще десятки миров он служил напоминанием о горечи прошлых ошибок. Силуэт ненадолго замер, обретая плоть и кровь. Вместо размытой тени на тропе стоял молодой воин, слишком хорошо известный в западных землях Фаревея. Чужак, полукровка… Его называли по-разному с презрением, ненавистью и страхом. Для многих он был олицетворением тьмы и беспощадной жестокости. Для других – верности и редкой силы воли. Но ни для кого – человеком. Впрочем, это не значило, что понятия чести и совести были чужды ему. Именно они не давали череде событий сломить его волю, сохранив частицу самого себя